Юлия Виноградова На нескольких последних аукционах в Европе и Америке русское искусство спросом почти не пользовалось, что в целом отвечало общим тенденциям – мировой рынок штормит, работы импрессионистов и современных художников не только падают в цене, но и не продаются совсем. Поэтому нынешнюю неделю русских торгов в Лондоне особенно ждали – мероприятие собирает всех основных дилеров русского искусства и является очень показательным с точки зрения состояния рынка.
Все аукционы нынешней осенней русской недели шли плотно и уместились в четыре дня, но неделя началась еще в Москве – накануне клиенты в последний раз пролистывали каталоги, окончательно определяясь с выбором, а в Британском визовом центре можно было встретить дилеров и журналистов, волнующихся из-за задержки выдачи виз и обсуждающих предстоящие торги. Те же, у кого с визами никаких проблем не было, отдыхали в Лондоне на предаукционных вечеринках, обычно ведь высидеть несколько часов подряд на торгах, напряженно ожидая выбранные лоты и не менее напряженно борясь за них, – настоящая работа.
Понедельник, день тяжелый
Насыщенное расписание (а это 16 аукционов на разных площадках) открыл Christie's утренней продажей декоративно-прикладного искусства и дневными торгами икон и редкостей православного мира, которые в сумме принесли 4,1 млн. фунтов. На аукционе декоративно-прикладного искусства было куплено чуть больше половины лотов, но главная находка торгов – огромная серебряная супница в форме боевого корабля XVIII века, которую Christie’s привозил на выставку в Москву, покупателя не нашла. В разделе икон, который существует на Christie’s всего пару лет, продался только один из топ-лотов – византийская икона «Рождество» начала XV века в рамках эстимейта за 230 тыс. К сожалению, не был куплен очень редкий византийский резной архитрав VI века (эстимейт 180–240 тыс. фунтов).
Те же, кого иконы не интересовали, в то же самое время посетили торги аукционного дома Bonhams. Bonhams в этот раз никакой рекламы в Москве делать не стал, каталоги не презентовал, предаукционные показы не устраивал. Тем не менее опытные дилеры и без рекламы не выпускают из своего поля зрения торги лидера британского рынка. Аукционный зал Bonhams был полон – люди сидели, стояли в проходах, блуждали по выставочному залу в ожидании своих лотов. К началу торгов многих привело любопытство – Bonhams первым открыл на русской неделе торги произведениями живописи, самого показательного раздела рынка. Минут через 40 зал покинули любопытствующие, остались только те, кто действительно покупал. Телефонных битов в этот раз было сравнительно немного. Стартовые цены аукционист назначал совсем небольшие, медленными шагами, но они росли, и вещи продавались одна за другой. Опоздавших к началу встречали в коридоре словами: «Понимаешь, что происходит? Сто-процентная продажа»! Итоговая же продажа была далеко не на сто процентов, а всего лишь чуть более тридцати % живописных лотов. Тем не менее неожиданное ощущение, что торги удались, присутствовало. Иллюзия была создала тем, что аукционист не называл проданные лоты.
Одно из самых заметных произведений на торгах – крошечная работа Василия Кандинского темперой по картону, происходящая из собрания московского коллекционера Якова Рубинштейна. Не раз опубликованное и участвовавшее в многочисленных выставках (о чем свидетельствуют ярлыки на обороте) произведение после недолгой торговли было куплено по телефону за 100 тыс. фунтов по нижнему эстимейту (120 тыс., включая премию аукционного дома). Как будто в пару к нему была выставлена небольшая работа Марианны Веревкиной, выполненная в смешанной технике. Аукционный дом оценил ее в 100–150 тыс. фунтов, но работа осталась непроданной. Не нашло покупателя и метровое полотно «Семеро против Фив» Александры Экстер – самый дорогой лот торгов (600–800 тыс. фунтов). Зато купили зимний пейзаж Натальи Гончаровой – 150 тыс. фунтов (с премией аукционного дома).
Расходясь после торгов, обсуждали планы на вечер, выбирали рестораны. Приподнятое настроение повлияло на кульминацию дня – 55 лотов, выставленных на вечерних торгах Sotheby’s. Достаточно было перейти оживленную Bond street, чтобы оказаться в роскошном особняке Sotheby’s, в котором в это время шли торги под названием «Императорские и королевские подарки». Торги, на которых были выставлены и вещи русских мастеров, показали удивительные результаты – 94% лотов было продано, из них 74% превысили эстимейт. Самым дорогим предметом стала маленькая красная рамочка в форме сердца с портретом императрицы Марии Федоровны. Ее цена возросла с оценочных 60–80 до 230 тыс. фунтов. Всего торги принесли аукционному дому чуть меньше 2 млн. фунтов.
Пока шла торговля за собачек и зайчиков от Фаберже, в которой участвовало много иностранных покупателей, русские дилеры толпились в холле в ожидании аукциона живописи. И создавали такой шум, что едва были слышны удары аукционного молотка, до тех пор пока лорд Марк Полтимор громко и неожиданно по-русски объявил: «Друзья, добро пожаловать на Sotneby’s».
Торги начались спокойно: из первых шести лотов Айвазовского, Маковского, Бодаревского и Бухгольца были куплены пять в рамках эстимейта или немного выше (хотя для двух последних художников цены оказались рекордными).
А вот на лоте под номером семь произошло почти чудо – мало кто думал, что в сложившихся условиях торговля может быть такой напряженной и упорной. Роскошную «Египтянку» кисти Василия Поленова, написанную в конце 1875 года во время поездки тогдашнего выпускника Академии художеств во Францию, оценили в 250–350 тыс. фунтов. Работа оказалась очень привлекательной – за нее торговались сразу несколько человек в зале, и стойка с двумя десятками телефонов заметно оживилась. Стартовали со 170 тыс. фунтов, медленно и как-то тяжело цена поползла вверх. Каждый шаг казался обдуманным, и невольно вспоминались стремительные и как будто равнодушные к деньгам торги прошлых лет. В итоге остались двое – неизвестный по телефону и крупный московский дилер, владелица галереи «Наши художники» Наталья Курникова – в зале. Последняя оказалась более настойчивой, и удар молотка определил итоговую цену – 900 тыс. фунтов (1 млн. 50 тыс. с премией дома). Это новый рекорд на живопись художника – предыдущий в 714 тыс. фунтов был установлен год назад. Чуть ли не единственный лот, заслуживший аплодисменты, был куплен дилером по заказу клиента.
Чудом показалась и продажа «Вида Константинополя» Ивана Айвазовского за 2,4 млн. фунтов (с премией дома) при эстимейте 2,5 – 3 млн. фунтов. Следующий неплохой результат – 1,3 млн. фунтов (с премией дома) за масштабное полотно Константина Маковского «Толкучий рынок в Москве», весь вечер висевшее за спиной лорда Полтимора. Работу разыграли буквально в течение нескольких минут, и, несмотря на то что цена осталась в рамках эстимейта (1–1,5 млн. фунтов), теперь это самая дорогая работа художника.
После того как далее подряд не было куплено несколько лотов – Юона, Ларионова, Бакста, – торги, казалось, стали такими, какими их ждали. Но на двадцатом лоте вновь разгорелись – цена работы Рериха «Приказ» после продолжительной торговли в зале поднялась со 180 до 950 тыс. фунтов, что вместе с процентом Sotheby’s составило 1,1 млн. фунтов и превысило эстимейт в несколько раз (250–350 тыс. фунтов). Эта покупка также заказ, только теперь другому дилеру – Георгию Путникову, владельцу галереи «Акварель». Следующая работа Рериха также была куплена за 825 тыс. фунтов.
Кроме того, удачно были проданы «Портрет Артуро Лопес-Уилшоу» Александра Яковлева (713 тыс. фунтов), «Купальщицы» Аристарха Лентулова (937 тыс. фунтов) и «Цветы на розовом» Петра Кончаловского (1 млн. фунтов). Самым же дорогим лотом стала «Обнаженная» Михаила Ларионова, которая была куплена в рамках эстимейта за 1,38 млн. фунтов. Всего на торгах Sotheby’s удалось продать 32 работы и заработать чуть больше 14 млн. фунтов при оценке 17–24 млн. фунтов.
Торги проходили в неплохом темпе, и, если бы не цены, порой создавалось впечатление, что никакого кризиса и нет. Но, судя по тому, как деловито, размеренно и вдумчиво клиенты покупали лоты, можно смело сказать, что того шоу, которым так привлекали аукционные продажи, больше нет. Остался только рынок. И строгий отбор качественных и ликвидных вещей из массы второстепенных.
┘вторник
Главным событием вторника стали вечерние торги лондонского дома MacDougall’s, специализирующегося исключительно на русском искусстве. Правда, до семи вечера дилеры успели побывать еще на двух аукционах: с 10 утра Sotheby’s продавал русскую живопись (реализована лишь треть на сумму 5,9 млн. фунтов), днем Christie’s устроил торги под названием «Императорский дизайн», фактически продолжающие тему декоративно-прикладного искусства.
Каталог вечерних торгов MacDougall’s несколько удивил – из 53 живописных лотов (не считая девяти скульптур Чипаруса, Коненкова, Эрзи) было много работ художников совсем не первого ряда. В общем-то, весьма добротные художники, но как-то не подходящие торгам, которые принято называть вечерними. Попал почему-то на русские торги и французский художник болгарского происхождения Жюль Паскин.
Любопытных собрался целый зал, но первые ряды остались свободными – все шумели на галерке, так что, несмотря на громкий микрофон, аукционисту приходилось периодически успокаивать собравшуюся компанию. Аукционист MacDougall’s избрал ту же стратегию, что и сотрудник Bonham’s – низкие эстимейты, иллюзия активной торговли и невозможность определить, продан лот или нет. А продавались вещи из рук вон плохо. Как рассказала после торгов «НГ» директор аукционного дома Катерина Макдугал, реализовать удалось не более 30% лотов на сумму около 5 млн. фунтов (при предварительной оценке 12 млн. фунтов). Впрочем, MacDougall’s рассчитывают заработать еще на продаже лотов после торгов в частном порядке. И так наверняка поступает не только MacDougall’s - для аукционных домов сейчас настали непростые времена, и они охотно согласятся продать многие лоты вне публичной продажи, существенно снизив цены. А цены (то есть эстимейты) снижать придется: аппетиты продавцов больше не соответствуют возможностям или желаниям покупателей.
Как ожидалось, самым дорогим лотом стали 122 рисунка Константина Сомова к знаменитой «Книге Маркизы», которые аукционный дом показывал на однодневной выставке в Москве. Иллюстрации шли в самом начале – шестым лотом с оценкой 1,5–3 млн. фунтов. Но торговля началась всего с 300 тыс. фунтов, и после долгих уговоров зала и неизвестных по ту сторону телефонных проводов сумма с трудом поднялась до 950 тыс. «А как насчет миллиона?» – попробовал было пошутить аукционист. Шутка отклика не нашла, и торги пришлось закончить. В итоге с премией аукционного дома иллюстрации Сомова проданы за 1,1 млн. фунтов. Покупателем стала тот же московский дилер Наталья Курникова. Из других топ-лотов было продано полотно Исаака Левитана «Иллюминация Кремля» (875 тыс. фунтов без процента дома).
Впрочем, ситуация на торгах дилеров нисколько не расстроила – в зале слышался смех, а работа Николая Калмакова «Леда и Лебедь» и вовсе была разыграна под шутки-прибаутки.
Середина дня, среда
На два часа дня был назначен аукцион живописи Christie’s, разбитый на две части – в первую были выделены 22 наиболее значимых лота. Перед началом все разговоры были о вчерашнем неудавшемся аукционе. Да и сами сотрудники заметно волновались. Один из лучших аукционистов Christie’s Джеймс Брюс Гардайн вел торги не менее артистично, чем год назад, когда продавал Ротшильдовское яйцо Фаберже за миллионы фунтов. Первые два лота – небольшой пейзаж Верещагина и цветочный натюрморт Пастернака – были обнадеживающе куплены. Потом проданные (как правило, в рамках эстимейта) и непроданные лоты стали чередоваться между собой, пока наконец дело не дошло до метрового «Натюрморта с арбузами» Натальи Гончаровой. Эту яркую работу Christie’s с успехом показывал в Москве, а теперь на темно-синих стенах аукционного зала она невольно притягивала взгляды. Торговать полотна начали с 900 тыс. фунтов (при оценке в 1,5–2 млн. фунтов). Очень быстро цена достигла 1,35 млн. фунтов (1,5 млн. с процентом аукционного дома) и на этом остановилась.
Покупка работы Гончаровой – очередная удача дилера Натальи Курниковой, учитывая спад на рынке и в частности слабый интерес к этой работе. Вероятнее всего, полотно было куплено опытным диллером для клиента как выгодное вложение. Похоже, что сейчас происходит не только отбор вещей, но и отбор дилеров – останутся только самые профессиональные и опытные, которые точно знают, что покупать и когда нужно выждать, чтобы цены упали еще ниже.
Из других лотов был сравнительно удачно продан эскиз костюма Александры Экстер (265 тыс. фунтов), «Крестьянка» Абрама Архипова (433 тыс. фунтов), очередная девочка в цветах Алексея Харламова (713 тыс. фунтов) и автопортрет Владимира Баранова-Россине (457 тыс. фунтов). Всего торги принесли около 4 млн. фунтов.
Вторая часть в целом прошла неплохо – по результатам всего аукциона было продано 60% лотов, а «Молодая крестьянка» Абрама Архипова даже установила рекорд на живопись художника – 553 тыс. фунтов при эстимейте 150–200 тыс. фунтов. Случился на торгах и забавный курьез. Лот с прекрасным номером 333 – крошечный рисунок тушью неизвестного художника с изображением тройки – аукционный дом оценил в 2–3 тыс. фунтов. Когда в зале не поднялось ни одной руки, Гардайн предложил купить его хотя бы за 10 фунтов. На что согласился известный коллекционер Никита Лобанов-Ростовский, который потом долго не мог убедить службу выдачи покупок Christie’s, что никакого обмана здесь нет. Рисунок все-таки отдали – почти за 13 фунтов, прибавив процент аукционного дома. Эта же цена появилась на официальном сайте Christie’s.
Об остальных аукционах русской недели читайте в следующим номере «НГ-антракта».
Дарья Гармоненко