Лучшие друзья, покорившие мир

Под влиянием Востока парижская фирма Mellerio в 1905 году создала брошь-эгрет «Павлин». Фото пресс-службы музея

Даже подумать страшно, во что обошлась страховка нынешней выставки, где сплошь драгоценные и полудрагоценные камни и, больше того, бриллианты, которые тут не столько «лучшие друзья», сколько исторические свидетели. «Индия: Драгоценности, покорившие мир» – это рассредоточенные (впрочем, довольно плотно) по Выставочному залу Успенской звонницы и Одностолпной палате Патриаршего дворца 300 произведений ювелирного искусства начиная с XVI века и вплоть до нулевых годов и работ Мунну Касливаля, памяти которого посвящена выставка, и Вирена Багата. Вскладчину все это собрали и привезли в Москву из Музея Виктории и Альберта, Британского музея, лондонской Национальной портретной галереи, женевского Музея Барьбе-Мюллер и других музейных и частных коллекций со всего мира.

На выставке представлено 300 произведений ювелирного искусства XVI–XXI веков. Фото РИА Новости

Страна Великих Моголов, подчиненная Британской империи, но и сама покорявшая английскую моду, а перебравшись через Ла-Манш, и французскую. Историю Индии сейчас показывают то изящным, то пышно-вычурным великолепием, с одной стороны, то тонкой культурной – из сферы luxury – дипломатией, с другой. 

  Это восточное пристрастие к разноцветью камней, например, навеяло Cartier мотивы стиля tutti frutti, запросто сочетавшего в каком-нибудь браслете изумруды с рубинами, бриллиантами, платиной. И пока Рене Лалик придумывал свои украшения, следуя преимущественно витиеватым томным линиям европейского ар-нуво, модельер Поль Пуаре предложил женщинам поменять корсеты на свободные туники и носить тюрбаны с драгоценными камнями. Почему вспомнилось? В Кремле устраивали выставки и о Cartier, и о Великих Моголах, и о Пуаре, и о Лалике – теперешний проект вытягивает, как гиперссылка, воспоминания о прежних, но берет другой ракурс. Переплетает пространства Востока и Запада, будто рисуя стрелки культурных влияний. Еще в начале XIX века Шарль Катель написал оперу «Баядерки», и потом в течение всего века индийская тема то и дело появлялась на сцене. А спустя 100 лет Дягилев показал в Париже «Голубого бога», и, хотя постановка успеха не снискала, колористическая смелость костюмов и декораций Бакста заставила задуматься и ювелиров.

Ведь не только европейцы подивились и взяли на вооружение индийские материалы и мотивы. Знать Индии тоже присмотрелась к европейским ювелирам и нередко привозила собственные камни, чтобы получить сделанную по западным меркам стилизацию под свое. 

Как одно из открытий выставки тут впервые почти за 80 лет показывают колье, сделанное Cartier по заказу Бхупиндера Сингха, махараджи Патиалы. Сейчас украшение, обыгрывающее  фактуру рубинов, бриллиантов и жемчуга, с бусинами и целым рядом так называемых персидских огурцов, находится, как скромно указано, в частном собрании. Что с ним происходило все эти годы, неизвестно, но дело даже не в этом: один из «заказов века» восходит к типологии типичных ожерелий («манго мала»), но в доме Cartier решительно поменяли и пропорции, и «местоположение» камней. Chaumet и Mellerio брались за восточные мотивы, делая броши с павлинами – корсажные и эгреты. 

На рубеже XIX–XX веков с оглядкой на Cartier и другие ювелирные дома взяли моду на современный лад – в новую оправу – «аранжировать» древние индийские изумруды. А стиль tutti frutti подхватил у Cartier молодой дом Van Cleef & Arpels. И после того, как открылся нью-йоркский бутик Van Cleef & Arpels, и даже после Второй мировой войны там продолжали создавать усыпанные камнями «индийские» броши или могли «поставить» слона на застежку браслета.

Для непальских сановников подобные тюрбан-короны были символами прочной связи между светской и духовной властью. Фото автора

Кстати, о материалах, диктовавших цвет искусства, – за главные в Индии почитали алмазы, изумруды, рубины и шпинели, сапфиры и жемчуг. В целом их ассоциировали с планетами (хотя дальше символика обрастала многочисленными подробностями) – рубин с Солнцем, жемчуг с Луной, а алмазы – с Венерой (с тех времен немногое изменилось, разве что перевод на современный язык про лучших друзей девушек звучит попроще). Вместе с тем на юге страны нередко делали украшения только из золота, и, например, лаконизм массивных геометрических деталей в браслетах и серьгах, который сегодня снова на пике моды, в Индии в ходу уже не первую сотню лет.

Тут, конечно, поражаешься их изобретательности. Не общим местам про церемониал (хотя  когда видишь украшения, да еще с хорошо поставленным светом, – этому тоже снова дивишься), про внимание к вещам, которые тем не менее должны выделить человека, сколько, например, тому, как наряду с браслетами для плеч (!) с их виртуозной огранкой камней они умели ценить и просто камень. И на внушительную шпинель наносить свои «правительственные» надписи. А если уж заказывать браслеты на плечо, так мало ли что там драгоценных камней хватает, «изнанку» покроет скрупулезным узором эмаль.

 Можно петь старое про восточную изнеженность, но между прочим в могольскую эпоху у дорогих изделий непременно была какая-то функция – только с конца XIX века в Индии увлеклись просто декоративными предметам вроде настольного зеленого попугая (впрочем, опять-таки с вкрапленными в «оперение» бриллиантами). И очень вероятно, что Индия научилась радоваться непрактичным вещицам не без европейского влияния.