Один день. Про "Императорские сады", Русский музей и удивительных питерских детей

На поляне проекта «Там, на неведомых дорожках».

Когда приезжаешь в любимый Питер на сутки, а он тебя прямо на перроне встречает ливнем и холодом, утверждение «У природы нет плохой погоды» кажется сомнительным. Исключительно сомнительным, если  приезжаешь в канун международного фестиваля «Императорские сады России» и в его честь, а конкретно – на пресс-показ ландшафтных композиций в Михайловском саду, то есть на мероприятие под открытым небом. Конечно, Санкт-Петербург – радость и культурная столица, вот только пока добежали от «Сапсана» до привокзальной площади, промокли напрочь, несмотря на зонтики... Вот только встречающие организаторы сообщили, что программа такая насыщенная и спрессованная, что не подразумевает ни завтрака, ни кофе-брейка и что отправляемся мы в Михайловский сад прямиком с вокзала. 

И мы отправились – голодные, холодные и промокшие. В Михайловском саду нас встретили милые дамы-экскурсоводы в осенних сапогах, кожаных перчатках (июнь, на минуточку!) и с распростертыми объятиями. Быстренько пояснили суть: некогда у директора Русского музея Владимира Гусева возникла идея фестиваля, нынешний по счету девятый, тема его каждый раз новая, и в этом году  это  тема детства. «Поэтому выставка-конкурс  называется «Цветы жизни», это 50 проектов из России, Великобритании, Финляндии, Дании и Испании, которые вы сейчас  увидите». Все мы их, конечно, не увидели, потому что: «Время! Время! Вас уже ждут в Русском музее!», но те, что увидели, оценили. Российский «Цветущий фонтан», французскую растительную скульптуру, плакаты питерской школы дизайна («Миру – мир, а мне – пломбир!»), испанский «Сад пяти чувств»… Возле проекта «Цветок счастья» дежурили две посиневшие феи в воздушных одеждах и с волшебными палочками, проект «Лукоморье» от Музея кошки обещал на открытие нашествие живых котов. Очень глянулся проект «Там, на неведомых дорожках»  Центра музейной педагогики и детского творчества Русского музея. Сотворили его дети своими руками и по своим эскизам из строительной пены и красок: голова Черномора, русалка в ветвях, возле дуба с цепью – кот ученый, правда, не гуляющий, а сидящий и читающий книгу, длинноногий и меланхоличный (видимо, так дети представляют ученость), а также разноцветные невиданные звери, отдаленно смахивающие на динозавров.  По словам руководителя детской студии Бориса Столярова, вся эта красота была создана на голом детском энтузиазме и без копейки чьих-либо денег.

…Обнаружив себя на стандартной экскурсии в Русском музее,  я страшно удивилась. Это еще зачем? Организаторы   полагают, что московские журналисты не бывали в Русском музее? Давно я не ходила стадом и не слушала, что художник хотел сказать этой картиной! С другой стороны,  плохо ли лишний раз побывать здесь?  Эти расписные потолки, эти шпалеры и консоли,  Бальный зал с «Последним днем Помпеи» Брюллова, Белоколонный зал с единственным сохранившимся интерьером,  бывшая столовая на 900 персон («Здесь висит самый большой  холст «Медный змий», Бруни, 49 м»)... Я вдруг запала на Репина – сказочно-подводного «Садко», необычно выразительного «Николая Мирликийского», масштабное «Заседание госсовета» (81 фигура с председательствующим Николаем II, причем эскизы делались при помощи «Кодака»!). Что изумило в Русском музее, так это большое количество подростков примерно 10–12 лет с блокнотами и фотоаппаратами; лица интеллектуальные, в глазах  мысль и вопрос. Ни тебе скуки в физиономии, ни тебе родителей, тянущих за руку, ни тебе гаджетов в руках... Школьники в свободное время идут в музей, вглядываются, думают, записывают (от руки), фотографируют (не мобильником!) – поистине культурная столица!

Следующим пунктом программы оказалось посещение фонда начала XX века, и вот тут, конечно, в зобу дыханье сперло. Длинное светлое помещение, с одной стороны до половины занятое «сетками», на которых крепятся картины. Сверху рельс, снизу колесики, потянул за край – сетка выехала: с Лентуловым, Серебряковой, Кандинским, натюрмортами Петрова-Водкина… Вот  «Корова и скрипка» Малевича, вот его автопортрет из периода позднего реализма. Филонов (чье наследие было привезено на саночках в Русский музей в блокаду), «Этюд арабской девочки», написанный в годы ученичества, «Формула революции, или Вселенский сдвиг», какой-то очень загадочный портрет молодого Сталина… «Филонов был сознательным аскетом, он не продавал и не дарил свои вещи. А это из фигуративного периода, когда он считал, что начинать картину надо в левом нижнем углу, а заканчивать в правом верхнем». Отдельно на стене висела прямо-таки выхватывающая тебя и притягивающая к себе картина («Ранний Осмеркин «Дама с лорнеткой» – портрет Иды Хвас, концертмейстера Вертинского»). Не повезло с Шагалом, который весь был на выездной выставке. Походить бы в этот фонд день, другой, третий… «Быстрей-быстрей, нас уже ждут в другом месте».

«Цветы жизни» после выступления в Михайловском саду. Фото предоставлены организаторами фестиваля

Тут в программе значилась единственная за день кормежка, и значилась очень красиво как «пресс-ланч с директором Русского музея в корпусе Бенуа в ресторане «Михайловский». Пресс-ланч оказался отменным обедом с протокольной подачей, как уверял нас душка-официант (протокольность, видимо, была в том, что перед каждым стояла горка тарелок и по четыре набора вилок-ножей, а также в том, что шербет подали между супом и горячим). Директор Русского музея Гусев подошел на минутку поприветствовать и сообщить, что есть у него мысль – в следующем году сделать темой фестиваля музыку. Моей соседкой по столу оказалась Кристина – самая юная, милая и стеснительная из группы.  Как выяснилось, американская студентка из университета штата Юта, в журналистскую поездку ее послала газета Moscow Times. А я-то удивлялась, что это за молодая коллега объявилась в сообществе, которой не в лом помочь бабушке выгрузить вещи из «Сапсана»!

После обеда помчались в медиацентр «Русский музей: виртуальный филиал» в здании Кордегардии; откроется для посещения только в августе. Вот они, высокие технологии! Видеопрезентация большой императорской короны, виртуально-художественная реконструкция картины Квадаля «Коронация Павла Первого и Марии Федоровны», виртуальная примерочная старинных платьев, технообъект «Живая книга» (большой фолиант с плотными пустыми страницами, при касании к которым начинают проявляться текст и картинки). На втором этаже видеообъект «Михайловский замок. Времена года»: подряд три окна, в середине реальное с видом на замок, остальные с тем же видом – интерактивные, на одном облетают листья, на другом идет снег… Все это, безусловно, впечатляет и точно будет востребовано, хотя лично меня не греет идея мультимедийной библиотеки картин. Есть возможность не только увидеть - даже увеличить картину (обнаружив сгибы полотна и чешуйки краски)  и  нет энергетики художника. Как культпросвет это будет работать, как бесценный контакт с великим произведением искусства – нет.

…Полчаса на заселение в гостиницу, и вот он, последний пункт программы, обозначенный как торжественный прием в Михайловском саду. Надо ли говорить, что я очень пожалела, сменив джинсы и кроссовки на платье и шпильки, потому как к вечеру стало еще холоднее, и едва на сцену вышли ведущие – хлынул дождь. Зазвучал «Вальс цветов», и на сцену высыпали  дети. Танцевали очень старательно, с артистическими улыбками, а было на тот момент в природе всего +8. Удивительные в Питере дети…  Может, еще не все потеряно?

Выслушав выступление Владимира Гусева и Елены Чернышковой (президента благотворительного фонда «Система», финансирующего фестиваль), выпила пару бокалов шампанского и была такова. Говорят, более стойким позднее наливали коньяк, но что коньяк человеку, с утра мечтающему о чашке горячего кофе! Сердце успокоилось в «Пышечной» на Большой Конюшенной. Поездка удалась.