Наталия Григорьева Амели Нотомб – современная бельгийская писательница, пишущая по-французски. Нашему читателю известна по романам «Гигиена убийцы», «Страх и трепет», «Токийская невеста», хотя почти все ее произведения переведены и изданы на русском. Несколько лет тому назад ее пьеса «Косметика врага» была с успехом поставлена в Москве и игралась то на сцене Театра им. Пушкина, то в «Сатириконе». Сейчас на наши экраны вышел новый фильм по автобиографическому роману писательницы «Токийская невеста». Амели НОТОМБ согласилась ответить на вопросы корреспондента «НГ» Наталии ГРИГОРЬЕВОЙ.
– Насколько лично вы участвовали в создании фильма – в частности, в выборе актеров на главные роли и в работе над сценарием?
– Ни насколько! Когда я доверяю режиссеру, я ничего не хочу больше знать: пусть готовит мне сюрприз.
– Можно сказать, что режиссер Стефан Либерски бережно обошелся с вашим романом? Что, на ваш взгляд, ему удалось передать особенно точно, а что, наоборот, было упущено?
– Да, он очень хорошо почувствовал героев, их молодость, легкомысленность, их недопонимание. По-моему, он ничего не упустил.
– Время действия фильма и книги различаются. В финале фильма – землетрясение и цунами, случившееся в Японии в 2011 году и в каком-то смысле вынудившее кино-Амели уехать. Не кажется ли вам, что это упрощает смысл истории Амели и ее японского друга Ринри?
– Это, безусловно, меняет смысл истории. Дело в том, что цунами обрушилось, когда съемки уже велись: если бы режиссер не включил его в сюжет, ему пришлось бы отказаться от фильма. Это было единственно возможным решением.
– Сама Амели – в том числе благодаря этому финалу – в фильме выглядит немного лучше, чем в книге (в романе она может показаться жестокой, даже бессердечной). Какой она была на самом деле?
– Настоящая Амели в свои 20 лет была настолько легкомысленна, что вы и представить себе не можете.
– Япония получилась у создателей фильма такой, какой ее увидели и запомнили вы?
– Да. Время сменилось, но страна та же: элегантная, странная, изысканная и потрясающая. Именно в ней я провела свою молодость.
– В России фильм рекламируют как «Новую Амели в декорациях Токио» – это лестное сравнение или, на ваш взгляд, наоборот, неуместное?
– Это сравнение для меня лестно, но не совсем точно. Амели Пулен – француженка до мозга костей. А я бельгийка!
– Есть ли среди ваших романов тот, экранизацию которого вы сами очень хотели бы увидеть? И режиссер, который мог бы его снять?
– Да, это роман «Ртуть». А снял бы его Альфред Хичкок!
– Актриса, которая играет в картине, даже внешне напоминает вас. Важно ли это было вам и было ли это вашим условием или желанием режиссера?
– Я абсолютно ни во что не вмешивалась. Честно говоря, в 20 лет я была не такой красавицей, как она!
– Несколько лет назад в Москве шел спектакль «Косметика врага» по вашей пьесе. Отслеживаете ли вы постановки по вашим произведениям и есть ли некий список необходимых условий – что-то вроде обязательного райдера для постановщика или актеров?
– Нет, за всеми постановками мне не уследить. Предпочитаю просто доверять, когда знаю, что люди – мастера своего дела. Как бы мне хотелось посмотреть «Косметику» в Москве!
– Сегодня интеллектуальные романы часто оказываются на вершинах рейтингов продаж. Чем вы сами это объяснили бы?
– В России это так? Да здравствует Россия!
– В фильме много обнаженных сцен... Или мало – чтобы они достаточно полно передали вашу историю?
– Мне очень нравятся эти обнаженные сцены, они такие красивые, ребячливые, игривые – как раз то, что нужно для книги.
– Есть ли русские авторы, чье творчество, вы полагаете, оказало влияние на вас – и как на писателя, и как на человека?
– Конечно: Чехов, Гоголь, Достоевский, Толстой, Тургенев и другие…
– Любите ли вы сегодня японскую еду?
– Я всегда ее обожала – все, кроме сырых осьминогов!
Дарья Гармоненко 
