Навальный пошел ва-банк

Если Алексея Навального решат посадить, то за решеткой окажется уже не просто "блогер", а человек, объявивший себя лидером оппозиции. Фото Reuters

Алексей Навальный в беседе с братьями Дзядко на «Дожде» заявил о президентских амбициях. Мог бы он сделать это и в декабре 2011-го - даже в режиме цейтнота, даже после 14 суток ареста. Может, ЦИК бы и отказал, как отказал Явлинскому. Но Явлинский не был лицом Болотной. А Навальный был. Власть тогда еще не до конца разобралась с тем, насколько все с Болотной серьезно, не взяла инициативу в свои руки, выжидала.

Через две недели Навального начнут судить в Кирове. Значит, сажать будут (если будут) уже не просто «блогера», «оппозиционного деятеля», «адвоката», а человека, который сам объявил себя лидером оппозиции, конкурентом Путина и проч. Заявить о президентских амбициях как раз и означает назвать себя лидером. Признает ли оппозиция - другой вопрос. Признание или непризнание, так или иначе, следуют за заявкой.

Навального будут судить - и он тоже грозит нынешней правящей элите «посадками», когда придет к власти. Это значит, что принципом российской политики, если она выстроится вокруг оппозиции «Путин – Навальный» станет не просто победа над конкурентом, а его уничтожение. Один правит, второй сидит и ждет, когда случится «нечто», оковы тяжкие падут, темницы рухнут, его выпустят, наделят мандатом на управление, и уж тогда он отыграется, поступит с оппонентом так же, как ранее поступили с ним самим.

Стирание оппонента с политической карты, зачистка поля. Главное условие демократизации, т.е. максимального плюралима и репрезентативности - выстраивание всего процесса на базе правящей элиты, консенсуса относительно девяностых, нулевых, «послеболотных» лет. При Путине или при Навальном принципы сохранятся.

Нет никаких стимулов к развитию независимых институтов (судов, выборов с честным подсчетом голосов), если твой главный политический противник сидит в тюрьме. Когда эти институты сработают, он выйдет и прикроет их, чтобы не вышел ты.

Впрочем, сила политического эффекта Навального сейчас весьма ограниченная. Его рейтинг растет в пределах информационного сетевого пузыря. Делая заявления, Навальный яростно бьется о его стенки. И не более. При этом он харизматичен, телегеничен, говорит просто и доступно, популист, не без склонности к демагогии. Идейно гибок, теоретически мог бы выступать от лица любой группы. Каспарова, Давидиса, Немцова или даже Яшина по разным причинам было бы затруднительно «накачать» до альтернативы Путину. А Навальный – хороший материал.

«Накачивать» его не дают и в обозримом будущем не дадут. Для «накачки» нужен телевизор. Это раз. Не «Дождь», не «Эхо Москвы» и компания RTVI, не ЖЖ, Фейсбук и Твиттер, а три федеральных телеканала. Два: нужны газеты с многомиллионными тиражами, которые читают не бизнесмены, выбирающие, в какой ривере им купить дом, а домохозяйки. И на трех федеральных каналах, и в многотиражных газетах необходимы: а) положительный образ героя; б) монолог героя.

Ничего из вышеперечисленного у Навального нет. Телевизор не игнорирует его существование. Но он герой новостных сюжетов в духе «Московским оппозиционным смутьянам опять дали 14 суток, на заседании суда был замечен Алексей Навальный». Еще он герой пропагандистских лент, различных «анатомий», «лоботомий» и «вивисекций» протеста. И все, собственно.

Если власть не пускает Навального в «ящик» до посадки, значит, ее тактика срабатывает. Он не говорит с экрана, хотя бы в полемике с каким-нибудь единороссом в передаче Соловьева, про коррупцию, откаты, распилы, власть и Кавказ. Ядерный электорат Путина и правящей элиты, телеэлекторат, электорат желтоватых многотиражек не информирован о Навальном пропорционально. Допустим, его сажают. В сетевом пузыре кипят страсти: «Как же так?! Да они что, совсем уже?!» Но для большинства, для реального большинства населения этот сюжет либо не представляет интереса, либо люди полагают, что «вор должен сидеть в тюрьме» и «сам виноват».

Заявлением о президентских амбициях Навальный едва ли повлияет на свое положение – в лучшую или худшую сторону. Он просто пытается, насколько может, перебраться из маленького информационного пузыря в пузырь побольше и в критический момент выкладывает карты на стол. Но стенки у пузыря прочные. Навальный обращается к миллионам, а слышат его сотни таких же, как он. Эти сотни кивают: «Да, Леша, правильно! Вот молодец!» Но Навальный НЕ ИМ обещает жизнь «не хуже, чем у эстонцев». ОНИ и так живут не хуже.