Тревожное затишье

Столкновения между сторонниками президента Тайваня и его оппонентами продолжаются две недели. Однако проблема отношений с «большим братом» в этом конфликте даже не поднимается.
Фото Reuters

Покрытый сверху кустарником бетонный блиндаж метрах в ста от моря. Сквозь амбразуру в подзорную трубу виден патрульный катер, три рыбацкие лодки и песчаная отмель на противоположном берегу. Ни в лодках, ни на отмели ни души.

Полуденный зной и шум прибоя навевают сон. Кажется, более подходящий уголок для отдыха и купания трудно сыскать. Но это обманчивое впечатление. Ведь мы находимся на островке Цзиньмэнь, принадлежащем Тайваню, а противоположный берег – это уже территория Китайской Народной Республики, или, как ее чаще здесь называют, континентального Китая.

Вообще-то международно признанной границы между Тайванем и КНР нет. Пекин считает остров частью Китая, а Тайвань, хоть, по мнению своего правительства, и обладает независимым статусом де-факто, не решается провозгласить пограничную линию между реально подконтрольными ему территориями и КНР, боясь, как бы «большой брат» не использовал такой шаг как повод к высадке десанта и оккупации.

«Мы хотели бы привести нашу границу в соответствие с реальностью. Но опасаемся нападения со стороны Китая. И потому формально наша территория простирается на весь Китай и даже включает Монголию. Это парадокс, но такова жизнь», – признался во время беседы в Тайбэе профессор Ло Чичен, ведущий сотрудник «Мозгового треста Тайваня».

Тайвань отделен от Китая проливом шириной около 130 километров, а отсюда, с Цзиньмэня, до материка всего километра четыре. Поэтому пока ехали к блиндажу на автомобиле, то и дело видели солдат, охраняющих входы на базы, и знаки, запрещающие подходить к берегу. О том, что находимся в зоне потенциального конфликта, напоминали и столбы, увенчанные острыми пиками, торчащими посреди пустошей. Эти пики должны помешать высадке парашютистов из Китая.

Впрочем, с тех пор как на островке, известном миру под названием Куэмой, рвались снаряды, минуло уже почти тридцать лет. Гости из-за границы или с Тайваня могут ощутить, каково тогда пришлось местным жителям, если побывают в местном музее «боевой славы». Комната начинает ходить ходуном, слышатся взрывы, крики. На экране фанзы, превращенные в руины, люди, оставшиеся без крова.

Обстрелы островка Народно-освободительной армией продолжались два десятка лет. Временами обстановка накалялась до такой степени, что казалось, может вспыхнуть мировая война. Ведь организовать оборону тайваньским военным помогали американские инструкторы.

Сталь советская, листовки китайские

У Цзэндун вряд ли хорошо помнит то тяжелое время. Маловат был. Но зато проявил свойственную китайцам предприимчивость, когда наступил мир. Было известно, что по острову артиллерия сделала около полумиллиона залпов. Корпуса неразорвавшихся снарядов попадались на каждом шагу. У, по профессии кузнец, стал их собирать и скупать. И ковать из них лезвия кухонных и перочинных ножей. Благо сталь оказалась отличной – ведь боеприпасы Китаю поставлял Советский Союз. До сих пор в мастерской, где работает с помощниками кузнец, эти пустые корпуса сложены в несколько горок.

Спрашивается, неужели взрывчатое вещество было такого качества, что столько снарядов осталось неразорвавшимися? Нет, тут дело не в качестве боеприпасов, а в тонкостях взаимоотношений между китайцами по разные стороны пролива. В течение тех 44 дней, когда обстрелы были самыми интенсивными, КНР, во-первых, вела огонь через день, чтобы дать соотечественникам передохнуть, а во-вторых, часть снарядов наполняла пропагандистскими посланиями вместо взрывчатки.

Вот и сейчас, почти три десятка лет спустя, Пекин старается расположить к себе тайваньцев. Только уже не листовками, а выгодными условиями торговли и туризма. Он предлагает им наладить прямое воздушное и морское сообщение, обещает скидки крестьянам, желающим продавать Китаю свою продукцию.

Нельзя сказать, что этот подход не приносит плодов. Ли Шучжэн, импозантная женщина лет сорока, работает аудитором в компании, поставляющей на материк водку из гаоляна. Бизнес процветает. В Китае каждая провинция выпускает по нескольку сортов водки. Это не считая брендов, знаменитых на всю страну. И тем не менее водка с Цзиньмэня расходится хорошо. Секрет в том, что к ней привыкли тайваньцы, в основном предприниматели, которые работают в КНР. А их там ни много ни мало – примерно миллион.

Ли часто бывает на «том берегу» по делам. И чувствует себя вполне комфортно.

– Гражданам КНР теперь разрешено посещать Цзиньмэнь в качестве туристов. Вы не опасаетесь, что Пекин использует эти визиты для подготовки военной операции?

– Нет, не опасаюсь. Было время, когда здесь шли бои. Тогда моя семья переехала туда, где не стреляли. Но это в прошлом. Мы все китайцы, воевать друг против друга не будем.

Собеседницу не смущает и то, что уровень жизни на ее острове несравненно выше, чем на континенте. Детские сады, начальная школа, школьные завтраки для учеников бесплатные. Поездка на автобусе для местного жителя бесплатная. Если в семье рождается ребенок и мать уходит с работы, ей платят пособие по уходу за малышом, не говоря уже о единовременной помощи на сумму примерно 330 долларов. Жители даже самых богатых городов КНР, таких как Пекин и Гуанчжоу, о таком социальном обеспечении могут только мечтать.

Синие, зеленые, красные

Госпожа Ли, как и многие ее земляки, отдает предпочтение не правящей ныне в стране Демократической прогрессивной партии (ДПП), а партии Гоминьдан, которая правила на Тайване до 2000 года. Тогда на Тайване состоялись первые в истории демократические выборы президента, Гоминьдан их проиграл, и у власти стала ДПП.

Еще один парадокс тайваньской действительности. Глава Гоминьдана Чан Кайши был злейшим врагом коммунистов, вел против них войну в течение двух десятков лет, а потерпев поражение, бежал в 1949 году со своими приверженцами на Тайвань. Тем не менее сегодня Пекин именно с лидерами Гоминьдана ведет переговоры о расширении связей «между двумя берегами Тайваньского пролива». Вот и в ближайшее время должны состояться переговоры между представителем администрации КНР и заместителем председателя партии Гоминьдан о защите прав тайваньских бизнесменов в КНР. А с правящей ДПП и президентом Тайваня Чэнь Шуйбянем Пекин иметь дело отказывается, поскольку он в его глазах является сепаратистом, стремящимся провозгласить независимость Тайваня.

В отличие от президента, который отвергает принцип «одного Китая» в том виде, как его толкует КНР, Гоминьдан согласен, что объединение Тайваня и Китая может произойти, но когда-то в будущем, при условии, что в Китае вместо монополии Компартии на власть будет установлена многопартийная система. Такая перспектива выглядит крайне туманной, но она исключает провозглашение независимости Тайванем, и это пока устраивает Пекин. А с точки зрения тайваньцев, снижает опасность китайского вторжения на остров. Вот, думается, почему не только моя собеседница г-жа Ли, но и почти треть избирателей отдают на выборах предпочтение Гоминьдану, а не более радикальной ДПП.

Это противостояние между двумя ведущими партиями пресса называет борьбой «синих» (цвет Гоминьдана) и «зеленых» (цвет ДПП). На первый взгляд политика «синих», которая сулит более спокойную жизнь, отвечает чаяниям тайваньцев. Ведь опросы общественного мнения устойчиво показывают, что они не хотят резких движений, а предпочитают сохранение статус-кво. Но с другой стороны, несмотря на приверженность общим культурным традициям, все меньше островитян идентифицируют себя с континентальным Китаем, большинство респондентов называют себя тайваньцами.

Пекин устами своего высшего руководителя еще в середине 90-х годов предложил урегулировать разногласия на основе предоставления острову широчайшей автономии. Председатель КНР обещал дать тайваньцам возможность сохранить не только свое правительство, но и вооруженные силы. Только, мол, признайте суверенитет Китая над Тайванем. Но эта «уступка» оказалась неприемлемой ни для лидеров двух ведущих политических партий, ни для большинства населения.

Как это ни странно может звучать, история Тайваня последних двух десятилетий в чем-то схожа с российской. Мы, как и тайваньцы, жили в условиях однопартийной диктатуры и ушли от нее. На Тайване это произошло в конце 80-х годов, когда президент Цзян Цзиньго, сын Чан Кайши, отменил чрезвычайное положение. Впоследствии были приняты законы, гарантирующие гражданам свободу собраний и демонстраций, снят запрет на издание новых газет.

Демократия стала неотъемлемой частью образа жизни тайваньцев. Достаточно понаблюдать за нынешними многотысячными демонстрациями у президентского дворца, которые уже не одну неделю проходят. Оппоненты Чэня во главе с бывшим председателем его собственной партии, облаченные в красные майки (знак гнева, а не приверженности коммунизму), обвиняют главу государства в коррупции и скандируют: «ся тай!» – в отставку! Полиция спокойно наблюдает за происходящим и не вмешивается. Президент, в свою очередь, утверждает, что правонарушений не совершал и уходить не собирается.

Никто пока не берется предсказать, чем закончится этот поединок. Характерно, однако, что проблема отношений с «большим братом» в этом конфликте даже не поднимается. Ясно одно – тайваньцы не собираются жертвовать своими свободами во имя слияния двух частей Китая.

Из Москвы в Тайбэй – на перекладных

Помните анекдот советских времен? Американец говорит русскому: «Я могу прийти к Белому дому и кричать, что Никсон – дурак». Русский отвечает: «А я могу выйти на Красную площадь и кричать то же самое». В Тайбэе довелось услышать местный вариант того же анекдота. Тайванец говорит жителю КНР: «Я могу кричать на улице: «Чэнь Шуйбянь – никудышный президент». Собеседник отвечает: «Я в Пекине на площади Тяньаньмэнь тоже могу это кричать». Юмор времен СССР, как видим, не умер вместе с исчезновением Союза.

Тайваньская политическая элита гордится завоеванными свободами. Профессор Ло утверждает: «Сегодняшний Тайвань – это завтрашний день Китая». В том смысле, что в КНР тоже станет многопартийной демократией. Но пока что такие прогнозы напоминают прекраснодушные мечтания. По мере того как растет экономическая и военная мощь КНР, она усиливает нажим на те страны, в основном небольшие государства Африки, Латинской Америки и Океании, которые поддерживают дипломатические отношения с Тайванем. Несколько лет назад число таких партнеров Тайваня превышало 30, сейчас осталось 24. Пекин зажег красный свет на пути его вступления в ООН.

Цель Пекина – сделать Тайвань невидимым на международной арене. Он препятствует даже приему Тайваня во Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ) в качестве наблюдателя. На первый взгляд это дипломатический нюанс. Но тайваньские медики пережили из-за него немало тревожных дней, когда в Азии вспыхнула эпидемия птичьего гриппа. ВОЗ подготовила рекомендации по лечению. Они были переведены и на китайский язык. Поскольку на Тайване тоже был случай заражения человека этим вирусом, здешний Минздрав срочно запросил текст рекомендаций у ВОЗ. Ответ международной организации гласил: обратитесь с этой просьбой в КНР.

КНР хочет стать державой, доминирующей в Азиатско-Тихоокеанском регионе. И этот замысел реализуется. Китайское влияние растет, а американское падает, говорят в «Мозговом тресте Тайваня». В качестве примера приводят Южную Корею. Раньше она находилась в американском лагере, а теперь балансирует между США и Китаем. Другие государства региона выказывают Пекину особые знаки уважения. Президент Филиппин свой первый после избрания визит нанес в Китай. Глава правительства Таиланда, прибыв в Пекин, во всеуслышание заявил, что в его жилах есть китайская кровь.

Политика России в отношении Тайваня тоже определяется в Пекине, утверждает генеральный секретарь МИДа Мишель Лу Чинлун. В течение семи лет Москва и Тайбэй обсуждают вопрос об установлении прямого воздушного сообщения. Но воз и ныне там. По мнению Лу, это результат китайского давления на Москву. «Почему самолеты летают напрямую из Тайбэя в Париж и Франкфурт, а в Москву не могут?» – спрашивает он. Действительно, пассажиру, который хочет попасть из Москвы в Тайбэй, приходится лететь с пересадкой через Токио или Гонконг и переплачивать за билет.

Тайвань пытается вырваться из петли изоляции, участвуя в программах помощи бедным странам, наращивая экономические контакты с внешним миром. Тут успехи несомненны. Но проблема в том, что КНР высасывает финансовую мощь Тайваня. По официальным данным, тайваньские инвестиции в Китае достигли 60 млрд. долларов, а по неофициальным – 150 млрд. Хуан Чипэн, генеральный директор бюро внешней торговли, признает, что столь тесные связи опасны для Тайваня. Но правительство не в состоянии им помешать. Деньги тянутся к деньгам. Тайваньские компании, особенно мелкие и средние, привлеченные дешевизной рабочей силы на материке, продолжают вкладывать туда капиталы.

Несмотря на это, Пекин, по словам Лу, генерального директора МИДа, нисколько не уменьшает размаха психологической войны против Тайваня. На китайском побережье дислоцировано более 800 ракет класса «земля–земля», нацеленных на остров. Это именно фактор давления. Ведь война Китаю невыгодна. Но Тайвань вынужден принимать ответные меры. Он получил от США зенитные ракеты «Пэтриот-2», способные сбивать ракеты и самолеты, ведет с американцами переговоры о закупке подводных лодок новейшего образца.

Словом, атмосферу не назовешь безмятежной. Сейчас все внимание приковано к Ближнему Востоку. Но Тайваньский пролив был и остается опасным очагом нестабильности.

Тайбэй–Москва