Михаил Делягин Вопиющая разнородность стран СНГ породила идею «разноскоростной интеграции», предусматривающей создание под «зонтиком» СНГ различных межгосударственных объединений разной глубины и интенсивности сотрудничества, частично входящих друг в друга наподобие матрешки.
Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ) создала вполне дееспособные антитеррористические силы в Средней Азии, которые, несмотря на свою численную ограниченность, способны, вероятно, какое-то время противостоять «Талибану» в случае его вторжения. Почти неизбежный возврат последнего к власти на основной части Афганистана с последующей угрозой свержения светского режима в Пакистане, то есть попадания в руки талибов атомного оружия, возвращает актуальность этой задаче.
Но во время тюльпановой революции в Киргизии, активную роль в которой, как можно понять, играли кланы наркоторговцев, ОДКБ проявил ограниченные возможности, даже не предложив своим членам анализа ситуации и плана действий на случай, если события приобретут неприемлемый характер.
ЕврАзЭС приложил значительные усилия по снижению барьеров в торговле между своими членами и прославился продвижением РАО «ЕЭС России» сначала в Таджикистан, а затем и в другие страны СНГ. Но его потенциал в этом качестве практически исчерпан, и он может стать лишь аппаратной основой для новых интеграционных структур.
Совместное государство России и Белоруссии так и осталось пародией на государство, так как российская бюрократия не смогла дать белорусской необходимых ей гарантий и оказать на нее должного давления. Сыграло свою роль и личное превосходство Лукашенко над российскими лидерами, и некоррумпированность белорусского КГБ, пугающая российское чиновничество, и нежелание последнего обеспечивать гражданам России белорусские социальные гарантии. Но главная причина – неспособность нынешнего Российского государства сознавать и решать принципиальные задачи.
Единственная дееспособная организация с четкими планами и внятной перспективой на постсоветском пространстве – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Правда, эти планы и перспективы не способны вызвать в России энтузиазм. Первоначально миссией ШОС было использование китайского интереса к Средней Азии для сдерживания западного влияния. В условиях, когда российское руководство дало согласие на размещение там военных баз стран НАТО, актуальность этой задачи не вызывала сомнений. Но с того времени ситуация изменилась. Экспансия Запада в Средней Азии захлебнулась. Андижан окончательно убедил лидеров Средней Азии в стремлении Запада не к стабильности и прогрессу, а к насаждению демократии, даже если оно оборачивается насаждением хаоса. В этих условиях ШОС стала инструментом активного проникновения Китая в Среднюю Азию «под прикрытием» противостояния с США. Расширение полномочий ШОС ведет к тому, что она подменяет собой уже не только ЕврАзЭС, но и ОДКБ. «Мягкое» соперничество за ШОС и «перетягивание каната» в Средней Азии между Россией и Китаем неизбежно. Правда, никакие резкие шаги невозможны, так как Китай исключительно важен для России.
Наиболее многообещающим интеграционным начинанием на постсоветском пространстве было Единое экономическое пространство (ЕЭП) – проект экономической интеграции наиболее развитых на постсоветском пространстве России, Украины, Казахстана и Белоруссии, предусматривавший в кратчайшие сроки перейти на единую валюту. Этот проект экономического возрождения жизнеспособной основы Советского Союза, несмотря на свой эскизный характер, вызвал истерический страх Запада. Однако ЕЭП был нежизнеспособен, так как его российские авторы не уделили должного внимания заинтересованности элит других государств и недооценили трудности даже частичной унификации законодательства. После заявления Украины о сохранении западной ориентации и при Януковиче, настал черед Белоруссии, «газовый конфликт» с которой исключает возможность реальной интеграции. В результате от ЕЭП остается двусторонний союз России и Казахстана.
Здесь российское руководство начинает сознавать смертельную угрозу, исходящую от проектов строительства обходных газопроводов из Казахстана – как на запад, по маршруту Баку–Тбилиси–Джейхан, так и на восток, в Китай. Любой из них отсечет от России жизненно необходимый ей газ Туркмении и Узбекистана. С другой стороны, модернизация Казахстана далеко не окончательна; скрупулезно собираемую и обучаемую Назарбаевым элиту захлестывает стихия клановости и байства. Интеграция с Россией – способ сдерживания и постепенного уничтожения этой стихии. Кроме того, казахский бизнес, зарабатывая существенные средства, осуществляет масштабные инвестиции в Россию, которые нуждаются не только в политической поддержке, но и в создании благоприятной деловой среды. С учетом этого на предстоящем саммите СНГ от Назарбаева стоит ждать плана достаточно глубокого сотрудничества. Именно его проработанность напугает ленивую, неграмотную и подозрительную российскую бюрократию, которая отвергнет его – просто «на всякий случай». Однако сотрудничество России с Казахстаном объективно будет углубляться и станет основой двусторонней интеграции, к которой после оздоровления Российского государства присоединятся Украина, Белоруссия и, в части газового хозяйства, Туркмения.
Дарья Гармоненко 
