Майя Крылова Все знают, что кукла Щелкунчик - уродец, а вылупляющийся из него принц - красавец. Панфилов поступил с расхожими героями совсем не расхоже. У него что игрушка для колки орехов (Сергей Райник), что ее человеческое альтер эго (Алексей Колбин) - мужчины девичьей мечты. И это не единственная неожиданность пермского "Щелкунчика". С момента премьеры, которая состоялась два года назад, постановщик многое изменил. Усилена первоначальная идея: Панфилов упорно желает слышать в партитуре Чайковского лишь перманентный апофеоз усталости и всяческих разочарований, а не те возвышенные начала, которые традиционно слышат все. И вечный дождь с темного неба: недаром здесь много танцуют с зонтами и в виде зонтиков сделаны шляпы героев, даже китайские веера.
Все персонажи экзистенциально фиглярствуют, стараясь не расклеить явственные склейки основных па классики с основными па модерн-танца, постепенно выпрастываясь по одному из общей невнятной массы (в хореографии Панфилову есть над чем поработать), плутая в свисающих проволочных конусах-елках, в высоких стульях у стойки бара. Маша в белом (Мария Тихонова) со Щелкунчиком в полумаске. Пара в серых мундирах, штанах-галифе и темных очках - Мышиный Король и Мышильда. И некие зловеще-бесформенные "надувные" фигуры: в балете худых принимают участие артисты другой труппы Панфилова - "Балета толстых". Кстати, одежды героев (и очень хорошие) придумал тоже Панфилов.
По ходу действия героиня путает Щелкунчика с Принцем, а под дивертисментом испанско-восточно-китайско-русских танцев скрываются все те же вездесущие мыши, они же - снежинки в темных полушубках на неодетом теле, делающие сальто, они же - розовые исполнители Розового вальса. Итоговое трио Маши с ее двумя мужчинами поставлено как "разрушенная иллюзия детства", потому что оркестр здесь играет, по словам Панфилова, "звон выпитых бокалов" или "марш голого на голом месте". В этом сумрачном мире наступает своя ночь после ночи, когда всех злобно гнетут те самые "дутые" фигуры, а в финале финала и самих толстых сминает в складки совсем уже неведомая и невидимая сила. Вместе с мышами. Впрочем, балет о том, что серые бессмертно живучи, им хоть бы хны, когда всем уже кранты.
К "Щелкунчику" пермяки присовокупили старый балетик "Восемь русских песен", возникший в программе случайно, по замене (из-за финансовых неувязок отказалась выступать израильская труппа). С моей точки зрения, этот опус 1993 года - личный шедевр Панфилова. Шесть табуретов, точно чувствующие задачу исполнители - и забубенные танцы, без пересказа содержания глубинно показывающие народную душу: кто б имел златые горы или завидел черноокую, как ехал на ярмарку ухарь-купец и отчего одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра.
Молдаванин Поклитару, лауреат многих танцсмотров мира, особенно занимал критиков: интересно было присмотреться к человеку, который получил Гран-при на последнем московском балетном конкурсе. Нынешний глава Кишиневского театра оперы и балета тогда показался грамотным мастером: владение способами освоить пространство путем создания в этом пространстве внятных и логично выстроенных танцевальных комбинаций выгодно отличало гостя от конкурентов. Нынешние показы - серьезная миниатюра "Мир не кончается у порога твоего дома" и современный смешной вариант классического "Видения розы" - подтвердили, что Поклитару любит знаменитого шведа Матса Эка, с его взвесью пластического натурализма и танцевальной метафизики, но умело добавляет к жесткости "экообразных" высказываний толику восточноевропейской мягкости. Там, где Эк анатомирует своих героев, Поклитару их жалеет. Его исполнители, белорусские танцовщики Юлия Дятко и Константин Кузнецов, тоже многократные лауреаты всяческих конкурсов, интерпретируют Адажиетто Малера как философский вариант "Подмосковных вечеров" в первом номере или в "Видении розы" заставляют публику почувствовать, как роза может пахнуть не розой, а советскими дешево-приторными духами "Кармен".
...Фестиваль "Рампа Москвы", кажется, стал чемпионом по частоте использования мебели в балете. На сцене появилось неимоверное количество предметов для сидения: стулья и табуреты, большие и малые, мягкие и жесткие, со спинкой и без оной. Пора звонить в Книгу рекордов Гиннесса.
