Катрин Денев: «О любви я могу говорить только с Депардье»

Катрин Денев: «Жизнь бывает хитрее самого невероятного сценария».
Фото Reuters

– Мадам Денев, известно, что вы очень не любите давать интервью и общаетесь с журналистами нечасто. Это пришло с возрастом?

═

– Нет, я и по молодости не любила общаться с прессой, вы уж не обижайтесь, но не потому, что не люблю журналистов, а просто не очень люблю рассказывать о себе. Сразу начинаются вопросы про личную жизнь. Иногда мне кажется, что многие знают про нее куда больше, чем я сама.

═

– Что ж в этом удивительного – вы необычайно популярны и очень красивы. Кстати, вам никогда не хотелось быть менее красивой?

═

– Спасибо, что не сказали «все еще красивы». А то в последнее время я все чаще слышу такой странный комплимент. Быть менее красивой? Что вы, зачем? Мне это очень даже нравится. Но – хотите верьте, хотите нет – я никогда не ощущала себя действительно красивой. Нет, не так. Я никогда не думала о себе как о красивой женщине, не старалась держать это в уме и помнить об этом каждую секунду.

═

– Ваша настоящая фамилия – Дорлеак. Почему вдруг вы превратились в Денев?

═

– Когда я начала сниматься, моя сестра Франсуаза уже была известной и любимой во Франции актрисой. И я сразу решила, что во Франции должна быть только одна знаменитая актриса с такой фамилией. Поэтому я взяла девичью фамилию матери, которой тогда уже не было в живых, она рано умерла. Скоро Франсуаза погибла в автокатастрофе, она так и не видела моего успеха, даже «Шербурские зонтики» вышли уже после ее смерти. Почти сорок лет прошло с момента ее гибели, а я все не могу привыкнуть.

═

– Отчасти именно благодаря сестре вы стали актрисой?

═

– Не отчасти, а именно благодаря ей. Это она привела меня, совсем молоденькую, на съемочную площадку, она же потом познакомила меня со своим приятелем Роже Вадимом. Я не собиралась становиться актрисой, я вообще не знала, чего хочу, чуть ли не каждый день придумывала себе новую мечту. Отец меня все время уговаривал пойти по стопам сестры, напирал на мою внешность. Так что в кино я в определенном смысле человек случайный.

═

– Ничего себе случайный.

═

– Я имею в виду, что никакого актерского образования у меня нет, училась, что называется, по ходу дела. Но тут уж – либо дано, либо нет. Я иногда думаю – а может, актеру и не нужно никакое специальное образование?

═

– Если ваша карьера сложилась стремительно и настолько удачно, то почему вы были против того, чтобы ваши дети Кристиан и Кьяра тоже выбрали актерскую профессию?

═

– Именно потому, что моя сложилась удачно, я боялась, что удача на моих детях отдохнет. К тому же только на первый взгляд у меня все так радужно, на самом же деле через столько разочарований и трагедий пришлось пройти, пока я не стала тем, кем стала. Зачем же собственным детям желать таких невероятных сложностей, тем более если результат заранее неизвестен? Я на протяжении многих лет словно выдерживала бесконечный экзамен перед жизнью, пытаясь выстроить ее так, как считаю нужным я сама, в то время как все окружающие хотели быть Пигмалионами, а меня – видеть своей Галатеей.

═

– И чьей же Галатеей вы себя считаете? Роже Вадима?

═

– Ничьей. Я сама себе Пигмалион. Из Роже не получилось Пигмалиона, он по большей части оставался неудовлетворенным мной как актрисой. Может, это оттого, что в нем слишком прочно сидел стереотип – всех актрис он пытался подогнать под Брижит Бардо. Поэтому наши с ним картины успеха практически не имели.

═

– На заре своей карьеры вы пробовали силы в Голливуде, даже снялись там в нескольких картинах. Что помешало вам стать еще и голливудской звездой, ведь многие ваши соотечественницы-актрисы успешно работают на два фронта?

═

– Конечно, хотелось бы ответить, что мне не понравилось в Америке. Но это было бы лукавством. У меня там ничего не получилось, и я даже толком не знаю почему. Может, потому, что надо было стать немножко американкой, а я до мозга костей француженка. И мы с Голливудом довольно быстро поняли, что не подходим друг другу. Там другая школа, к которой я не привыкла, другие отношения на съемочной площадке.

═

– Сейчас французское кино, думается, переживает не лучшие свои времена┘

═

– Конечно, по сравнению с тем, каким оно было лет тридцать назад, французское кино сейчас на удивление безликое, скучное. Но ведь была же «новая волна» – совершенно революционное явление, а революции не могут, да и не должны случаться часто.

═

– Это правда или легенда, что вы попросили Ларса фон Триера снять вас хоть в какой-нибудь роли в «Танцующей в темноте»?

═

– Это почти байка. Я написала ему письмо, потрясенная его фильмом «Рассекая волны», а когда появился проект с Бьорк, Триер сам предложил мне сыграть роль подруги героини, чернокожей немолодой работницы фабрики по сценарию. Триер потрясающе талантлив, и у него я бы кого угодно согласилась играть.

═

– С вашим независимым характером, о котором ходят легенды, да с железной волей прямой путь в феминистки.

═

– Мне? Зачем? Наверное, я в какой-то степени и феминистка, но только в том смысле, что действительно за женскую самостоятельность и независимость. А что поделаешь, если жизнь ставит в такие условия? Но специально бороться за какие-то права – упаси Бог, зачем, если все свои права ты можешь отстоять не на митингах, а ежедневным каторжным трудом, при котором, кстати, ни на какую борьбу нет ни времени, ни желания? Впрочем, я не единожды читала про себя, что я феминистка и даже лесбиянка, хотя не являюсь ни тем ни другим.

═

– Не потому ли вы не любите давать интервью, что всем хочется поговорить с вами о личной жизни, о любви? Вы всегда решительно уклоняетесь от подобных тем┘

═

– Можно и о любви поговорить, но не персонифицированно, тема-то сама по себе интересная. Один раз мы с Депардье целую неделю говорили о любви – в том смысле, что обсуждали тему любви вообще. В процессе выпили чуть ли не все его запасы вина, а тему так и не закрыли.

═

– Так что – можно сказать, что вы любите выпить?

═

– Я люблю все, что мне приятно, и не слишком себе в этом отказываю. Вот видите – курю, правда, легкие сигареты, могу и водки выпить, и вкусно поесть не прочь.

═

– В новом фильме Андре Тешине «Времена меняются» вы играете женщину, которая через тридцать лет встречает свою первую любовь и «вступает» в нее снова. В жизни это возможно – вернуться в прошлое без потерь?

═

– Я точно не знаю, возможно ли, но я знаю, что невозможного в любви нет. Как нет невозможного в жизни вообще. Жизнь порой оказывается хитрее и запутаннее самого невероятного, фантастического сценария.

═

– На собственном опыте?

═

– А на чьем же еще? Другое дело, что без потерь действительно не получается. Ведь моя героиня начинает испытывать настоящую нежность к бывшему любовнику только после того, как тот чуть не погиб. Я уверена, что даже у самого сильного человека случаются в жизни вещи, над которыми он не властен, которые происходят даже вопреки его желанию. Любовь, например, – она ведь не спрашивает, можно ли ей прийти и когда можно. Она приходит без приглашения и без разрешения.

═

Берлин

═

Редакция «Независимой газеты» благодарит ОАО «Аэрофлот – Российские авиалинии» за содействие в подготовке материала.