Мантенья: дежа вю

Мантенья в гостях у Ирины Антоновой.
Фото предоставлено ГМИИ им. Пушкина

В Москву приехал премьер-министр Саксонии Станислав Тиллих. К VIP-визиту из Дрезденской картинной галереи привезли «Святое семейство» Андреа Мантеньи (1431–1506). Теперь на Волхонке гостят сразу две знаменитости – Тициан из флорентийской Галереи Палатина и Мантенья (в ответ ГМИИ покажет осенью в Дрездене «Святое семейство» Аньоло Бронзино). И Пушкинский музей вновь убедил в том, что даже выставка одной картины может стать событием.

Люди постарше, может быть, даже помнят эту мантеньевскую работу. В 1955-м, перед возвращением в Дрезден коллекции его картинной галереи, с 45-го хранившейся в московском Музее изобразительных искусств, устроили выставку, и она там была. Директор Пушкинского Ирина Антонова говорит, что тогда – с мая по сентябрь – специально, чтобы посмотреть немецкие сокровища, в музей пришли 1,2 млн. человек. С тех пор, правда, вид этого произведения, расчищенного в 2001-м от потемневшего лака и записей, несколько изменился.

┘Их пятеро. Кроме Марии с младенцем Христом здесь маленький Иоанн Креститель и двое стариков позади – скорее всего Иосиф и мать Иоанна Елизавета или же родители Марии Иоаким и Анна. Тут все как обычно. Но «Святое семейство» (1495–1500) Мантеньи от своих собратьев по эпохе (а Возрождение любило этот сюжет, дававший волю чувствам) отличается почти скульптурным ощущением, никаких тут вам рафаэлевских мягких линий на фоне тающих в дымке далей.

Если прибывший в Москву тициановский «Портрет неизвестного┘» относится к периоду, когда Возрождение так глубоко заглянуло внутрь человека, что вместе с его гордостью за свое центральное место во вселенной обнаружило там и внутренние бури, и одиночество, – то Мантенью еще занимали совсем другие проблемы. Все-таки красной нитью XV столетия (пусть «Святое семейство» и создано на излете века) прошло жгучее любопытство на предмет – как сказал бы Платон – идеи Античности. Сюжеты христианской истории как достойнейший живописный повод во времена Средневековья достались Ренессансу большим сундуком наследства, но он не поленился сделать их экспериментальной площадкой для новых пластических поисков, пустивших корни в языческую древность. Для Мантеньи маршрут в глубь веков, помимо веяний гуманизма, пролегал через обучение по слепкам с античных статуй в мастерской Скварчоне, потом через собственную коллекцию антиков┘ Кстати, ведь именно он отважился изобразить мертвого Христа почти упирающимся в зрителя ногами, добившись благодаря пластической достоверности шокирующего эффекта.

Для «Святого семейства» Мантенья берет за образец римские скульптурные портреты и принцип изокефалии, равноголовия, от античных рельефов. Пространство здесь тоже «рельефное»: фигуры больше/меньше выступают из нейтрального фона – хотя в других работах Мантенья мог с удовольствием в такт с эпохой распахивать дивные пейзажные картины – окна в мир. Но чувствительность, тихая грусть в этом необычно трактованном произведении тоже есть. Не столько в строгой гармонии изысканного колорита (тонким серебряным напылением передающего даже блеск одежд Богоматери), не столько даже во взглядах – сколько в жестах. Христос дотрагивается до матери пухлыми пальчиками. Мария нежно поддерживает сына, зная, чему суждено случиться. И через разговор рук художник еще раз раскрывает написанное на свитке Иоанна Крестителя: Ecce Agnus Dei.

Немецко-русский диалог продолжается: Москва–Берлин, приезжавший в Москву «Св. Себастьян» Антонелло да Мессины, немецкий экспрессионизм – далеко не единственные примеры. Есть, конечно, и неприятная тема – реституция, однозначное отношение к которой Ирины Антоновой известно. На открытии нынешней выставки директор Государственных художественных собраний Дрездена Мартин Рот вспомнил про предложенный некоторое время назад Германией проект совместного с Россией исследования «историй наших собраний, одновременно – истории наших отношений». Возможно, хотя напрямую об этом ничего не говорилось, в его словах есть попытка вновь вернуться к проблеме реституции хранящихся в России немецких культурных ценностей. В любом случае очевидно, что решения, которое удовлетворило бы всех, по этому вопросу пока нет.