555 тазов и ментальные пейзажи

На выставке Ибера. Красиво, но не всегда понятно.
Фото автора

Продолжая Год Россия–Франция-2010, Мультимедиа Арт Музей Ольги Свибловой на площадке Фонда «Екатерина» открыл очередной французский проект. «Бессмертные» Фабриса Ибера, в прошлом математика, а ныне обладателя венецианского «Золотого льва-97», это попытка зафиксировать максимальное количество вариантов поведения (действия!) в рамках одной ситуации. Ситуации рисунка, живописи, инсталляции или видео. C использованием зеленых человечков, гомеопатической живописи и весов с тремя чашами. То китчевые, игровые, то запутанные опыты поиска бессмертия после Москвы увидят в Нижнем Новгороде и в Красноярске. Сейчас же художник подготовил в Москве еще две инсталляции – в галерее «Город столиц» и на Рижском вокзале. Что именно - неизвестно, но их уже можно посмотреть.

Почти парадокс – с одной стороны, то, что в эти дни являет собой Фонд «Екатерина», очень зрелищно, с другой – очень непонятно. Довольно непривычное сочетание внешней эффектности и концептуальной сложности, на которое работают повисший между лестничными маршами второго и первого этажей мозг-кишечник, квадратный метр красной губной помады, уложенный на сусальном золоте, «Центрифуга» с вращающимся до головокружения (и зрительского тоже) цветочным горшком, а также изобилие картин. Картины напоминают монументальные рисунки-схемы, испещренные стрелками как знаком бесчисленных гипотетических движений и снабженные полуразборчивыми комментариями. Плюс – миски-тазы-ведра всех мастей, вольно разместившиеся при входе на второй ярус. По словам охраны (которой все это хозяйство ежедневно предстоит проверять на предмет сохранности), посудин тут 555. Их – чтобы не мешались и чтобы как-то ощутить сопричастность прекрасному – предлагается переставлять в любом порядке (ну или скорее – в беспорядке).

Прежде чем стать художником, Фабрис Ибер два года учился на математика. Возможно, оттуда – тяга вникать в научные теории и желание представлять максимальное число разных вариантов развития. После окончания нантской Высшей национальной школы изящных искусств он успел войти в Книгу рекордов Гиннесса, сделав в 1991 году для своего проекта кусок мыла весом в 22 т, и создать в 94-м общество «Безграничная ответственность» для налаживания сотрудничества искусства с бизнесом. Прославился ПОДами (первый «Прототип объекта в действии» появился в 1991 году) и зелеными человечками, начавшимися как фонтан «Человек из Бессин» и превратившимися впоследствии в скульптуры-клоны. Увез из Венеции «Золотого льва», устроив в 97-м во французском павильоне телестудию, картинка в которой постоянно менялась – произведение создавалось на глазах зрителей. В России его выставка состоялась в далеком 1992 году, в 1999-м и в 2006-м сюда привозили балеты Анжелена Прельжокажа в сценографии Фабриса Ибера.

В одном из залов стулья стоят амфитеатром, однако показывают не спектакль и не фильм, а веселые картинки. Иберу не жалко времени на огромную схему «Дуть на одуванчик» – но тут все вполне бесхитростно – ну, подумаешь, выпендривается человек. Дальше замысловатость нарастает. Простенькая картиночка с черепом, сверху надпись: «Жизнь порождает смерть». Вроде все та же тема суеты сует, vanitas, прославленная еще голландскими натюрмортами. Но то, как это изображено – почти примитивно, да в придачу парадоксальная игра слов, – подталкивает к новым ассоциациям. Глядя на эти картины-наброски, представляешь, что Ибер, должно быть, думает руками. Рисунок (любимый его жанр) становится опытной площадкой. В тот самый момент, когда на бумаге фиксируется мысль, появляются новые мысли и новые возможности развития. А там, где развитие, – смерти нет. Сам автор называет это «ментальными пейзажами, позволяющими увидеть мир по-другому».

Мир по-другому – это и иронично переосмысленные матрешки. Не изъятые одна за другою, а разрезанные вдоль, они превратились в подобия саркофагов. Мир по-другому – это и многочисленные ПОДы: от квадратного футбольного мяча до двойных машин (с двумя рулями, направленными, само собой разумеется, в противоположные стороны). Причинно-следственные, родственные связи всех вещей Ибер предлагает переосмыслить. Один из последних по времени ПОДов – весы с тремя чашами и качели с тремя сиденьями – шутливо намекает, что четкого ответа «да» или «нет» быть не может и что мир, построенный на бинарных оппозициях, поставлен под сомнение.

Может статься, что экспозиция Фабриса Ибера не произведет на Москву сильного впечатления – много слов и много непонятного. Но ведь главное, кажется, в другом – тут зрителя делают соучастником. Ведь художник ставит вопрос, а поиск интерпретации, ответа – совместный. Причем вовсе не факт, что решение вообще существует.