Наталия Сурнина
Солирует Патриция Копачинская, аккомпанирует Маркус Хинтерхойзер. Дуэт. Фото Эдварда Тихонова предоставлено пресс-службой фестиваля
Минувший уик-энд прошел в Перми, ставшей на 10 дней музыкальной Меккой России, под знаком камерных программ. Это были три вечера очень непростой музыки: пятничный Скрипичный гала интегрировал хиты Баха и Паганини в контекст современной музыки, в субботу скрипачка Патриция Копачинская и пианист Маркус Хинтерхойзер представили монографическую программу из произведений Галины Уствольской, а в воскресенье в исполнении Александра Мельникова целиком прозвучал цикл «24 прелюдии и фуги» Дмитрия Шостаковича.
После развеселого открытия фестиваля спектаклем, объединившим сочинения Шостаковича «Оранго» и «Условно убитый», ночной Скрипичный гала при участии представителей европейской музыкальной элиты Каролин Видман, Патриции Копачинской и Ильи Грингольца стал неким актом инициации: практически в полной темноте (так по традиции проходят концерты фестиваля в Доме Дягилева) скрипачи, стоя в разных точках зала, образовали священный треугольник и по очереди предлагали свой маршрут от звукового прошлого к будущему. Классика скрипичного репертуара сменялась опусами современных авторов столь естественно, что одно казалось продолжением другого. Общий знаменатель искали в настоящем.
Знаменитая Чакона из ре-минорной партиты Баха в исполнении Копачинской была заражена нервными импульсами Шельси и Сотело (чьи пьесы также сыграла Патриция). Эталонным такое исполнение не назовешь, но средство для сдвига восприятия – отличное. Грингольц, в 16 лет выигравший конкурс Паганини и получивший спецприз за исполнение каприсов, предложил пространственный диалог: каприсы Паганини vs. каприсы Сальваторе Шаррино, хорошо известного и любимого в России мастера тихой музыки, завораживающей оттенками светотеней и шелестом каких-то внеземных звучностей. Паганини Грингольц играл буквально с закрытыми глазами, выключая даже крошечную лампочку на пюпитре и погружая зал в кромешную тьму. Головокружительное владение современной техникой игры в сочетании с постоянным балансированием на грани времен, когда ты уже не вполне уверен, что именно сейчас звучит, превращало слушание в экзистенциальный опыт. Самой академичной из троих оказалась Каролин Видман, которая не искала нарочитого сближения эпох, но с равным мастерством и идеальным вкусом исполнила части из барочной сонаты Пизенделя, романтика Изаи, совсем свежую пьесу Паскаля Дюсапена и особенно запомнившийся Этюд своего брата Йорга Видмана. По традиции на ночном гала «места, согласно купленным билетам», занимают только консервативные слушатели. Остальные свободно располагаются на ковре посреди зала: можно спать, медитировать или пытаться угадать, что же звучит, ведь программу концерта объявляют только по его окончании, дабы сохранить чистоту и непосредственность слушательского восприятия.
Безусловно, главной сенсацией первой половины фестиваля стал концерт Копачинской и Хинтенхойзера из произведений Уствольской (Соната и Дуэт для скрипки и фортепиано, фортепианные сонаты № 2 и 5). Камерную программу такого уровня сложно найти в московской афише этого сезона (разве что «Зимний путь» с тем же Хинтерхойзером и Маттиасом Гёрне минувшей осенью в ММДМ). Австрийский пианист и интендант Венского фестиваля Маркус Хинтерхойзер является одним из главных апологетов и исполнителей музыки Галины Уствольской, одного из самых «неудобных» авторов ХХ века. Ей нравилось выражение композитора Виктора Суслина, назвавшего ее музыку голосом из черной дыры. Ее недостаточно играть «нормально», при внешней аскезе она требует нечеловеческих усилий и колоссальной внутренней работы духа. Невероятно, как Копачинской и Хинтерхойзеру удалось срастись с изолированным от всего внешнего звуковым миром Уствольской: они играли не чужую, а свою музыку, которая, казалось, рождалась прямо сейчас. Феноменальный уровень коммуникации между текстом, исполнителем и слушателем в тот вечер открыл канал в «черную дыру», вернув оттуда каждого преображенным.
Тем слабее после этого безукоризненного в техническом отношении погружения в далекую музыкальную вселенную показался концерт Александра Мельникова, которого ждали с не меньшим нетерпением. «24 прелюдии и фуги» Шостаковича пианист исполняет по всему миру, а запись цикла на лейбле Harmonia Mundi (2010) получила целый ряд престижных наград. Увы, на концерте в Перми Мельников играл лишь с претензией на концептуальность, маскируя сонорными «облаками» неопрятную педаль и нечеткую артикуляцию, квазибарочными аллюзиями – неоправданные контрасты, отсутствие «симфонического» объема, все же заложенного в полифонической графике Шостаковича. В неясных полутонах и повторении нескольких удачно найденных приемов потонуло и величие замысла композитора, рискнувшего заочно тягаться с «Хорошо темперированным клавиром» Баха, и изобретательность его реализации.
Впереди еще четыре дня фестивального марафона. Сегодня будут названы победители первой российской премии для молодых музыкальных критиков «Резонанс», учрежденной фестивалем, и уникальный проект «Медленная музыка», в котором пианист Антон Батагов и оркестр MusicAeterna под управлением Теодора Курентзиса исполнят медленные части фортепианных концертов от Баха до Равеля. Также в программе фестиваля традиционный Piano-gala с участием Антона Батагова, Алексея Любимова и Полины Осетинской, выступление Квартета им. Ойстраха и Московского ансамбля современной музыки, гастроли Электротеатра «Станиславский» с «Вакханками» Еврипида в постановке Терзопулоса. Завершится фестиваль кульминацией – фестивальный оркестр под управлением Курентзиса исполнит два сочинения Леонида Десятникова («Путешествие Лисы на Северо-Запад» и «Эскизы к закату») и Пятую симфонию Густава Малера.
Пермь–Москва
