Марина Гайкович
С культурными ценностями Мефистофель обращается непочтительно.
Фото РИА Новости
Астраханский оперный театр показал на фестивале «Золотая маска» спектакль «Осуждение Фауста». По стечению обстоятельств оратория Гектора Берлиоза одновременно привлекла внимание двух российских театров – спектакль Большого театра тоже участвует в конкурсной программе фестиваля. На удивление и подход постановщиков к этому сочинению оказался схожим.
Спектакль знаменитого немецкого режиссера Петера Штайна (в этом году мастеру исполняется 80) взаимодействовал с архаичной театральной традицией, прежде всего в изображении светлых и особенно темных сил: летающие кони, черти с рогами, языки пламени и т.п. (см. об этом в «НГ» от 26.07.16). Режиссер Константин Балакин, художник Елена Вершинина и художник по свету Ирина Вторникова избрали тот же подход – только самыми современными средствами. Декорации выполнены с применением 3D-технологий, что позволяет создавать объемные образы: в аду, скажем, летает змий, какому позавидовали бы создатели «Гарри Поттера». Но вот флуоресцентные бабочки и розы – это уже из области детских новогодних шоу, равно как и танец маленьких светлячков (здесь – светящиеся в темноте кончики пальцев). А чего стоят лемуры в финальной сцене! В комбинезонах из искусственного меха, с пушистыми хвостами, шапочками-мордочками… Интересно, самим постановщикам не хочется в этот момент захохотать (отнюдь не мефистофельским смехом)? Даже обидно, что все идеи молодой астраханской команды (а они в отличие от спектакля в Большом все же были) сами же постановщики и погубили.
Впрочем, начало спектакля было многообещающим. Сумрачное море книг и возвышающийся над ним памятник Гете (скопирован знаменитый венский монумент). Книга (видимо, как символ эпохи Просвещения или в целом – науки, знаний) становится центральным элементом спектакля. Обитель Фауста становится его же последним пристанищем, кладбищем. В течение спектакля книгу «препарируют», над ней издеваются, и договор свой с дьяволом Фауст подписывает на одном из томов. Завладев душой хозяина книги, Мефистофель, очевидно, получает способность припасть к этому источнику знаний (и жизни?). В финале – когда звучит хор ангелов, призывающих Маргариту – Мефистофель уже в обличье Фауста (того он отправил в ад в собственном пальто и цилиндре) начинает листать книгу, увлекается, устраивается поудобнее…
Но этот идеальный мир был разрушен задолго до финала – собственно, в первом акте. Во время знаменитого Ракоци-марша режиссер вполне уместно рисует образ войны: хор в черных плащах (умноженный на видеопроекции) держит в руках мишени, по ним стреляют из автомата, раздаются взрывы, идет сквозь людей огромная кукла смерти (без косы). Мир разрушен, от Гете остается огромная голова и руки, отброшенные на края сцены (одна из них сжимает книгу), а на заднике «всплывает» картина Арнольда Бёклина «Остров мертвых»: простой, но в этом случае очень уместный и действенный прием. Правда, дальше чувство вкуса снова отступит: одна цитата из мировой сокровищницы будет оспаривать другую. Попадут в горнило и Босх, и Леонардо, и современный нидерландский художник Мауриц Эшер, и разные производные символы и образы (космос, планеты, лента Мебиуса и т.д.). Лента, впрочем, всегда будет прерываться – ибо нет ничего бесконечного, и даже у Мефистофеля есть шанс на спасение, коли уж решил повысить образование.
Оркестр под управлением главного дирижера театра Валерия Воронина звучал очень аккуратно: для астраханского театра, не избалованного кадрами, это серьезная работа. Прима театра Елена Разгуляева создала трепетную Маргариту – в отличие от насыщенных меццо-сопрановых голосов (партия написана скорее для меццо) ее хрустальное сопрано усиливало традиционный образ невинной души. Ее партнеры – Иван Михайлов (Фауст) и Дмитрий Кондратьев (Мефистофель) – достойно поддержали номинантку на «Золотую маску».
Дарья Гармоненко 
