Марина Гайкович
Огромная мишень, а в ней – лица погибших журналистов. На таком фоне играл музыкант. Фото Александра Воробьева предоставлено Союзом журналистов России
8 сентября, в День международной солидарности журналистов, были вручены премии Союза журналистов России «Камертон». Премия носит имя Анны Политковской. Лауреатами этого года стали военный корреспондент ВГТРК Евгений Поддубный и обозреватель радиостанции «Эхо Москвы» и «Новой газеты» Юлия Латынина. В честь этого события на сцене Большого зала Московской консерватории – спустя восемь лет – выступил пианист Евгений Кисин.
Лауреатов в зале не было, премию получили их коллеги: Поддубный находится в Сирии, Латынина вместе с пожилыми родителями была вынуждена покинуть страну, после нескольких диверсий журналистка опасается за свою жизнь.
Кисин, вынужденный эмигрировать еще в призывном возрасте, активно следит за политической жизнью России, он не раз высказывался в прессе, в 2012 году опубликовал знаменитое открытое письмо о нечестных президентских выборах. На вопрос о совмещении творчества и гражданской позиции (после концерта в поддержку Ходорковского и Лебедева) искренне ответил: «Принимать участие в концертах такого рода я буду всю жизнь, пока в мире происходит несправедливость».
На прошедший концерт по просьбе артиста не были аккредитованы представители государственных СМИ – позиция уважаемая, но отчасти и наивная (хотя для человека, не живущего в России, понятная): зрители, скажем, телеканала «Культура», например, не узнают ни о приезде музыканта в Россию, ни о самом событии, к которому концерт был приурочен. Кисин в тишине положил букет роз к портрету Политковской, встал около рояля – встал и зал, чтобы почтить минутой молчания всех погибших журналистов. Звучали стихи Бродского: «Простимся./ До встреч в могиле./ Близится наше время. Ну, что ж?/ Мы не победили./ Мы умрем на арене».
Пианист начинает 29-ю сонату Бетховена, нервно, страстно, даже с нажимом. Эта бетховенская глыба (одна из поздних и сложных в интерпретации и понимании сонат) постепенно раскрывается слушателю. Понятно, почему именно с нее начал музыкант. Это и его личное высказывание: он обрушивает гнев – и запевает скорбную песнь. Медленная часть звучит сосредоточенно, но очень выразительно. Смотрят в зал портреты погибших за последние два десятка лет журналистов – невыносимое множество лиц, «объятых» мишенью. А в яблочке вопрос – кто в этом, 2017 году? А дальше? И будет ли конец этим чудовищным, несправедливым смертям?
Серия прелюдий Рахманинова, исполненная Кисиным во втором отделении, после церемонии, как послесловие: в этих миниатюрах – рахманиновская боль за Россию, тоска, предчувствие грядущей трагедии (самые поздние были написаны в 1910 году, почти сразу после знаменитого Третьего концерта). Сто лет прошло, но прошла ли боль?..
Дарья Гармоненко