Алексей Забродин  |
| Александр Зенон обеспокоен правами человека на Севере Кипра. Фото со страницы ООН в Flickr |
На минувшей неделе в Москве побывал заместитель министра иностранных дел Республики Кипр Александр ЗЕНОН с целью подписать с Россией соглашение о борьбе с организованной преступностью. Он ответил на вопросы корреспондента «НГ» Алексея ЗАБРОДИНА.
– Господин Зенон, в последнее время много говорят о возможном прорыве на межобщинных переговорах на острове. В каком состоянии сейчас находится урегулирование кипрской проблемы?
– Кое-что изменилось в мае 2015 года. У турко-кипрской общины появился новый лидер Мустафа Акынджи. Он не похож на своих предшественников, а его представления о решении кипрской проблемы во многом совпали с представлениями президента Кипра Никоса Анастасиадиса. На переговорах наблюдается определенный прогресс. В декабре мы вплотную подошли к рассмотрению ключевых проблем: вопрос собственности вынужденно перемещенных лиц, которым пришлось покинуть север в результате вторжения Турции, территориальное переустройство острова, гражданство переселенцев с материковой Турции. Но у Акынджи нет свободы маневра при принятии решений: ее не допускает Анкара. Например, Турция настаивает на сохранении статуса страны-гаранта с правом одностороннего военного вмешательства, если ей покажется, что нарушаются права турок-киприотов. Мы последние пять месяцев обсуждаем вопрос имущественных прав, которые относятся к правам человека, но не можем прийти к компромиссу. Наша цель достигнуть такого решения, чтобы оно соответствовало резолюциям Совбеза ООН, согласовывалось с ценностями и нормами ЕС и могло выдержать испытание временем. Новое федеративное кипрское государство должно оставаться полноправным членом ЕС.
– ЕС может повлиять на Турцию, учитывая недавнюю миграционную сделку и желание Анкары вступить в союз?
– Миграционная проблема и вопрос вступления Турции в ЕС – две разные вещи. Однако из-за географического положения через Турцию направляется много мигрантов, которые мечтают попасть в страны ЕС. Турецкое правительство, осознавая, что Брюссель нуждается в Анкаре для решения миграционного кризиса, пытается извлечь из этого политическую выгоду. Оно потребовало открытого обсуждения отдельных глав интеграционной программы. Ранее эти главы Кипр блокировал либо в одностороннем порядке, либо это делал Европейский совет. Но проблема в том, что Турция не выполняет многих обязательств в рамках соглашений с ЕС. Например, Анкара не признает Республику Кипр, с 1987 года действует эмбарго на заход морских и воздушных судов в турецкие порты. Если я лечу в Москву «Аэрофлотом», то трачу на это три часа, а если кипрской компанией, то пять, потому что приходится облетать территорию Турции. Естественно, Европейский совет заявил, что раз эти два вопроса не связаны, то добиться дивидендов в этом направлении Анкаре не удастся.
– Если Кипр объединится, то на Никосию ляжет бремя восстановления северной части. Плюсы интеграции для турецкой общины очевидны – вступление в ЕС и еврозону, свободное перемещение населения по миру. А какие плюсы объединение даст Кипру, кроме восстановления исторической справедливости?
– Первым преимуществом для страны станет вывод турецких оккупационных войск. Во-вторых, страна обретет территориальную целостность. Станет возможным восстановление прав человека и их гарантия обеим общинам в соответствии с нормами ЕС. Кроме того, будет положен конец разрушению культурного и религиозного наследия на оккупированной территории, которое происходит последние 40 лет. Еще для Кипра важно остановить процесс демографического изменения состава населения, который происходит из-за расселения на севере острова жителей материковой Турции. Я уже не говорю о том, что единая страна сможет развивать экономический потенциал – туризм, промышленность и ряд других отраслей, которые страдают из-за оккупации. В случае объединения Кипр, как член ЕС, сможет сыграть стабилизирующую роль в неспокойном и конфликтном регионе, каким является Ближний Восток.
– Кстати, о безопасности. Надвигается туристический сезон. На Кипр, можно сказать, остров мира в конфликтном регионе, традиционно приезжает много россиян. Может Кипр гарантировать высокую степень безопасности?
– Уровень безопасности на Кипре достаточно высокий. В этом нам помогает сравнительно небольшое население и размер страны. Службы безопасности эффективно контролируют тех, кто может показаться подозрительным. У Кипра тесные связи со службами безопасности других стран, в том числе с Россией, что позволяет оперативно получать информацию. В прошлом году мы остановили около 30 лиц, которые через Кипр и оккупированную часть пытались добраться до Сирии.
– Летом ЕС рассмотрит вопрос продления антироссийских санкций. Ряд стран собираются выступить против. Хотя, как показывает практика, лишь дело доходит до голосования, все члены ЕС дружно голосуют «за». Каково отношение к санкциям на Кипре?
– С самого начала Кипр занимал позицию, что санкции – не самоцель. Мы вместе с некоторыми странами с похожими взглядами стараемся сохранить мосты с Россией. Во-первых, это позволяет обсуждать такие вопросы, как Украина, которая и стала причиной санкций. А во-вторых, Россия имеет большое международное влияние и без ее участия невозможно решать такие проблемы, как сирийский конфликт, иранская ядерная программа, терроризм. Понимаете, в Брюсселе решения принимаются после долгих обсуждений. Есть страны, резко настроенные в пользу одной и другой позиций. У Кипра отношение умеренное. Когда два года назад начались эти процессы, мы сохранили открытый диалог с руководством России. Я два раза приезжал в Москву, Алексей Мешков (замминистра иностранных дел РФ. – «НГ») дважды посещал Кипр, президент Анастасиадис в 2015 году два раза прилетал в Россию. И самое главное: наши отношения с Москвой таковы, что мы открыто обсуждаем даже самые противоречивые вопросы и всегда можем рассчитывать на понимание. Считаем, что необходимо придерживаться Минских соглашений при участии «нормандской четверки», чтобы эта ненормальная ситуация была преодолена.
– В России внимательно следили за финансовым кризисом на Кипре. Как обстоят дела с экономикой сейчас и в чем кипрский рецепт выхода из кризиса?
– Рецепт простой – мы выполнили все соглашения, которые подписали с «тройкой» (Еврокомиссия, ЕЦБ, МВФ. – «НГ»). В конце марта программа помощи Кипру была завершена. Мы вернулись на рынки и теперь можем самостоятельно финансировать свои потребности. Нам даже не понадобился последний транш, гарантированный «тройкой».
– Не могу не спросить про миграционный кризис. Как Кипр относится к квотам на мигрантов?
– О Кипре мигранты и беженцы не мечтают. Они стремятся в Германию и Скандинавию. Кипр согласился принять примерно 500 беженцев, однако многие из них заявили, что не желают ехать на остров, хотя мы готовы к их приезду. Чтобы решить миграционную проблему, необходимо ликвидировать ее причины. Речь о сирийском конфликте и преступниках, которые организовывают незаконный трафик беженцев. Надо признать, что ЕС с опозданием осознал размеры проблемы. Мало того что он был не подготовлен, так еще и для выработки реакции потребовалось время из-за различных подходов у его членов.
– У многих россиян Кипр ассоциируется с постоянным солнцем, вином, кошками и православием. А чем Россия является для Кипра?
– За те три дня, что я пробыл в Москве, на солнце пожаловаться не могу – его было предостаточно! Но как полуисторик скажу, что связи России и Кипра уходят в глубь веков. Они древнее даже Российской империи. Мы – часть греческого этноса. А между русскими и греками существуют многовековые связи. Такие близкие исторические связи у нас разве что с Грецией, отчасти с Италией и, конечно, с Россией. У нас одна религия – и это не только церковные каноны, но и духовность, философия, образ жизни. Мы всегда оказывались по одну сторону баррикад, в том числе во время обеих мировых войн. Это основа и для всестороннего сотрудничества.
Дарья Гармоненко 
