ГЛАВКНИГА: ЧТЕНИЕ, ИЗМЕНИВШЕЕ ЖИЗНЬ

Вот вопросище! «Какие книги повлияли на меня и почему?» Это все равно что спросить, какая пища больше всего пошла на поддержание здоровья. Я ел то, что ели люди вокруг меня, читал те же книги, что другие. Если о детстве говорить, то все мы «пожирали» «Остров сокровищ», «Три мушкетера», «Записки о Шерлоке Холмсе», «Таинственный остров» и другие вещи Жюля Верна, приключенческие книги из «Золотой серии» Детгиза, повести Гайдара (на меня самое большое впечатление произвела «Снежная крепость»). А еще – Гоголь и проза Лермонтова, тысячу раз перечитывал. Честно говоря, стыдно переписывать список внеклассного чтения, он всем доступен. В молодые годы открыл для себя много всплывавших из-под воды – Платонова и Булгакова. Кстати, «Чевенгур» до сих пор не прочитал, мне хватило прочитанного: «Котлована», повести «Джан», рассказов гениальных. Я вообще не понимаю, почему нужно читать много. Мне всегда было достаточно прочесть столько, чтобы полюбить автора, сродниться с ним, а всю подноготную его выведывать было как-то ни к чему. В те же годы, что и Платонова – и так же самостоятельно, ни от кого прежде не слыша такого имени, – просто на развале книжном наткнулся на Ивана Катаева и его тоже полюбил заодно с Платоновым. Честно признаюсь, я люблю больше перечитывать, чем читать новое. В очень уже зрелые годы прочел «Улисс» Джойса, и он стал для меня надолго очень важным писателем, этакой энциклопедией модернизма; хотя обычного читательского удовольствия он мне никогда не доставлял, скорее там было следопытское удовольствие следить за витками и арабесками его стиля и сюжетоведения. Кафка страшный, но не мой, Пруста пробовал читать много раз и – сейчас меня будут убивать – не смог втянуться. Но признаюсь, мне доставило мстительное наслаждение в одном из интервью Михаила Леоновича Гаспарова на вопрос: «Какие есть раздутые репутации в XX веке?» – прочесть осторожный ответ: «Не знаю… Может быть, Пруст?» И чуть было не забыл: конечно, Константин Вагинов. Он для меня тем дороже, что открыт самостоятельно, при первой же публикации и без всяких подсказок со стороны друзей либо критиков: вот-де, гениальный писатель. Не знаю, гениальный ли, но один из самых-самых любимых. Певец поражения.