Наталья Елизарова Я плохо помню себя в детстве. Помню много-много сказок, что читала мне мама: русские народные, чешские, украинские, польские. Бабушкину книгу «Русские народные сказки» 1959 года с петухом на обложке я храню и теперь. Помню «Динку» Осеевой, Алексина, Каверина, Крапивина, Гайдара. В Кашире была детская библиотека на улице Металлистов, куда я ходила за всеми этими книгами.
Лет с 13 – все стихи в доме взахлеб: Цветаева, Ахматова; небольшие томики Гумилева и Мандельштама; Генрих Гейне, уведенный с полки с мамиными рабочими книгами; вырезки из журналов – Друнина, Асеев, много неизвестных ныне имен.
В школе очень любила Достоевского и Конан Дойла. В более старшем возрасте: Хемингуэй, «По ком звонит колокол», Ремарк, Сент-Экзюпери, Голдинг, Бёлль, Кортасар. Вероятно, это связано с тем, что в домашней библиотеке были полные собрания сочинений Лермонтова, Тургенева, Толстого.
Что-то во мне открыла книга Марины Москвиной «Учись видеть», даже хотелось написать автору. Из последних находок: Сельма Лагерлёф «Морбакка», детская писательница Анника Тор, Питер Хёг «Смилла и ее чувство снега».
Самое важное в любимой книге, наверное, то, что ее можно открыть с любого места, и строчки будут как послания именно для тебя и именно в этот момент жизни. А еще со мной довольно часто случаются неслучайные вещи: например, читаешь на Мазурских озерах Арсения Тарковского и на одной из последних страниц видишь: «И где они, эти Мазурские топи?» Такое в Абхазии было, в Карелии.
Хочу еще отметить книгу Михаила Тарковского «Тойота Креста», в ней затронут очень важный для меня вопрос – жизнь человека в большом городе или вне его. Герои книги – влюбленные – живут в разных местах: он – в Сибири, она – в столице. Будут ли они вместе, решится ли кто-то из них изменить свою жизнь ради другого? Для меня здесь стоит еще и иной вопрос: способны ли мы изменить свою жизнь даже ради себя?
Дарья Гармоненко 
