Ада Горбачева
На закупленной втридорога аппаратуре некому работать. Фото Reuters
По этому показателю Россия сильно отстает от развитых стран: 3,7%, тогда как в США – 9,5%, в Германии – 9%, в Великобритании – 8,1%. Страны Восточной Европы впереди, бывшие советские республики впереди (например, Латвия 5,2%, Эстония 4,7%), союзная Белоруссия впереди - 4,4%. . Министр здравоохранения Вероника Скворцова совсем недавно сообщала, что к 2018 году финансирование здравоохранения в РФ должно превысить 5% ВВП.
Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Бог (ну, почти!) расположил, что хватит с населения и 3,3% ВВП. Не господа, обойдутся. Пусть ведут здоровый образ жизни, бегают по утрам вокруг дома. Конечно, объявляется, что вообще-то расходы на здравоохранение повысятся, и даже очень – за счет обязательного медицинского страхования.
В том, что большая часть расходов будет покрываться за счет средств ОМС, то есть деньги будут следовать за больным и из них не будет оплачиваться закупка техники, ремонт или строительство зданий, есть логика, сказал обозревателю «НГ» профессор Павел Воробьев, заместитель председателя Формулярного комитета РАМН. Но тут же добавил, что наше государство выше всякой логики. Тем не менее, по его мнению, нечего сожалеть о сокращении средств из бюджета: все равно большая часть их была разворована. С 2004 года огромные суммы тратились на реализацию различных «проектов». До двух третей из них, по подсчетам экспертов, уходило на взятки и откаты. По этому поводу не раз заводились уголовные дела, которые чаще всего ничем не кончались. Афера с покупкой компьютерных томографов закончилась тем, что весь пар ушел в свисток – главные организаторы остались безнаказанными. Это вам не выписать больничный за 2 тысячи рублей – тут-то как раз тюрьма.
Дорогостоящая техника, за которую переплачивали вдвое-трое, – вот на что шли бюджетные деньги. Никого не интересовало, что на приборах некому работать, специалистов не учат, да их и физически давно нет в медицине из-за смешных зарплат. Некоторые федеральные центры высоких технологий так и не были построены, модули в результате хранения проросли грибком и стали непригодными, с горечью заключает профессор Воробьев. «Игры в проценты ничего не поменяют в нашем здравоохранении. Власти расписываются в полном своем бессилии что-то сделать позитивное: что ни идея – то спуск перегретого пара. Здравоохранение живет само по себе, а федеральная власть делает вид, что командует парадом. Ничем она не управляет, не способна, не компетентна».
Похожей точки зрения придерживается независимый бизнес-эксперт Алексей Тихомиров, доктор медицинских, кандидат юридических наук: дело не в том, сколько денег вкладывается в здравоохранение, а в том, как они тратятся, какова их социальная отдача. Если масса вкладываемых средств увеличилась, а у врачей зарплата в действительности понизилась, значит, усушка и утруска происходят в бюрократическом звене, которое и так государственным довольствием не обижено. Баланс между нищетой врача и обездоленностью пациентов пока не найден.
Социальную ценность создает практическое звено – врачи, средний медицинский персонал. Отнюдь не бюрократия. Если уж проводить оптимизацию, то в неимоверно разбухшей среде чиновничества. И уж точно не трогать остальных бюджетников в отрасли. Их уже недостает на 40%, и это лишь начало. Зато с бюрократией везде все в порядке. И с зарплатами чиновников тоже. Если бы концепция развития здравоохранения, говорит Алексей Тихомиров, была сформулирована как развитие именно воспроизводства социальной ценности и потому с акцентом на благосостояние врачей и другого медперсонала, то отрасль быстро преобразилась бы. Но происходит развитие только отраслевой бюрократии и всевозможных препон для практического звена, прежде всего финансовых. Практика показывает: будь то повышение или понижение финансирования здравоохранения, для практического звена это одинаково обернется ухудшением жизни.
С точки зрения обывателя все-таки кажется, что когда финансирование больше, то это лучше: большую часть денег, как обычно, раскрадут, но оставшаяся часть окажется побольше.
Поистине то, что происходит с бюджетными расходами на медицину, выше (точнее, поперек) логики. Сообщения противоречат друг другу. Вот одно из них – согласно программе «Развитие здравоохранения», рассчитанной на период до 2020 года, на эту отрасль планируется потратить 4,2% ВВП в год. Это больше, чем предполагалось в первоначальном варианте госпрограммы, где речь шла о выделении 3,5% ВВП. По данным ОЭСР, развитые страны тратят на медицину от 6,3 (минимум) до 17,6 (максимум) процентов ВВП. Вот другое – замминистра финансов Михаил Котюков заявил, что расходы федерального бюджета, бюджетов субъектов РФ и внебюджетных фондов на здравоохранение за 2013–2016 годы планируется увеличить более чем на 25%. Буквально в то же самое время появляется информация на РИА Новости: в проекте основных направлений бюджетной политики доля расходов на здравоохранение в ближайшие три года снизится с 3,7 до 3,3% ВВП.
Последнее представляется наиболее достоверным – по привычке верить в худшее. Утешением должно, видимо, служить то, что деньги, секвестированные из здравоохранения, пойдут на оборону и безопасность. В случае чего защитят – тех, кто выживет.
Дарья Гармоненко 
