Анатолий Цыганок
Без взаимодействия с обществом силовым структурам придется в основном реагировать на уже свершившиеся теракты.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
По плану, разработанному фракцией «Единая Россия», намечено принятие во втором чтении приоритетного Закона «О противодействии терроризму». Скоропалительное, в течение трех минут, одобрение большинством Государственной Думы этого закона в первом чтении вызвало поток негативных оценок. Больше всего критиковались пункты, где говорилось о режимах террористической опасности (РТО) и контртеррористической операции, вводимых соответственно при наличии информации о подготовке теракта (в том числе и непроверенной) на любой территории сроком до 60 дней и при проведении непосредственно контртеррористической операции. Положение об ответственности должностных лиц за введение РТО и за проведение контртеррористической операции в законе не прописали. Видимо, для страховки, поскольку за Беслан ответственность понесли два руководителя и около 40 сотрудников среднего звена североосетинской милиции. Вызвало недоумение и ограничение конституционных прав граждан, общественных объединений, СМИ в связи с угрозой террора. Предположим, появилась угроза для электростанции, трубопровода или водозабора, – но почему во всей области или крупном городе ограничиваются права населения? Это допускается только при введении режима чрезвычайного положения, о котором в законе речь не идет.
За неделю до первого чтения председатель комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев назвал приоритеты, на которые будет ориентироваться этот закон. По его словам, во-первых, в основных положениях этого закона будет определяться порядок взаимодействия между силовыми структурами во время проведения контртеррористической операции. Во-вторых, будет указано на разграничение полномочий МВД и ФСБ. Самая главная мысль, на которую Васильев обратил внимание, – обеспечить участие общества в противодействии терроризму. Но в заявлении, которое сделал позже председатель Государственной Думы Борис Грызлов, речь шла в первую очередь об особом режиме террористической опасности и о разграничении полномочий. Возникает вопрос: как этот правовой акт называть – Законом о противодействии терроризму или просто антидемократическим законом? Пока складывается впечатление, что закон принимается не в интересах общества, а в интересах силовых ведомств и принятие его ведет не к снижению уровня терроризма, а к усилению спецслужб и МВД при сохранении старых норм безопасности. Ведь даже на Кавказе отделения милиции не имеют бронированного остекления первого этажа и дверей. Законы о противодействии терроризму нужны, но не в нынешних формулировках.
Власти и обществу следует признать, что терроризм будет угрожать России и другим странам много лет (не исключено, десятилетия), поэтому изменения законодательной базы должны делаться на длительную перспективу. Основных требований для разработки законов о противодействии терроризму, по нашему мнению, должно быть три.
Первое и самое главное: общество должно доверять власти. Подобные законы не будут работать, пока у общества не будет доверия к власти. Это суть программы борьбы с терроризмом. Только тогда будет достигнута ощутимая эффективность, когда граждане и власть будут взаимодействовать и доверять друг другу. В противном случае информация от граждан не будет поступать, спецслужбы будут всегда запаздывать, а власть – принимать скороспелые и непродуманные решения. Примером может служить Ингушетия, когда водители такси за несколько часов до нападения отказывались везти пассажиров, а власти были в неведении.
Второе: необходимы четкие ориентиры по этапам изменения уровня безопасности, чтобы общество могло проверить эффективность противодействия терроризму. По истечении каждого этапа граждане должны знать, что конкретно сделано. Пусть это будет маленькая, но конкретная и ощутимая победа.
Третье: участие общества в противодействии терроризму. Это самый главный вопрос, который не был решен до внесения законопроекта в Думу и, видимо, останется в стороне и во втором чтении. Противодействие общества терроризму, на наш взгляд, может быть организовано прежде всего путем создания центров обмена информацией между ФСБ, МВД и населением, которые дозируют ее и определяют, что можно передавать, а что нет. Не секрет, что спецслужбы остерегаются давать информацию милицейским структурам, поскольку оттуда идут очень большие утечки информации. Но обмен информацией необходим, если мы говорим о привлечении населения. Должны быть разработаны отдельные программы по противодействию террористической угрозе в первую очередь на стратегических объектах (электростанциях, мостах, плотинах, местах хранения боеприпасов), транспортных системах всех видов, системах газоснабжения, водоснабжения, на так называемых «легких объектах» (учебных, медицинских, спортивно-массовых). Может быть разработана государственная программа подготовки кадров для антитеррористических центров, в первую очередь среди мальчишек, отцы которых погибли от рук террористов. А начинать эти изменения в области борьбы с террористической угрозой, думается, надо с борьбы с коррупцией. Здесь один из наиболее важных ресурсов для достижения этой цели.
Кроме того, если говорить о противодействии терроризму, то надо подготовить изменения в ряд законов, касающихся утверждения концепции национальной безопасности.
Изменения в закон о Федеральной службе безопасности, в котором надо четко прописать, что ФСБ освобождается от функций расследования, ареста, проведения следствия. Чтобы у этой службы не было такого положения, согласно которому она может арестовывать граждан и отчитываться перед правительством и обществом, что оно выполняет какие-то функции. ФСБ, как и аналогичные службы Запада после 11 сентября, должна акцентировать все свое внимание на одном – на анализе и предотвращении угроз, подготовке секретных агентов и в этом плане, может быть, действовать параллельно с милицией.
Изменения в закон об охране трубопроводных систем, в котором регламентировать создание принципиально новых структур, в том числе и частных охранных организаций, делегировав им часть прав на использование космических систем и инфраструктуры. Следует законодательно отрегулировать установку антивандальных систем на газопроводах, промышленное изготовление систем безопасности для всех видов транспорта.
В той же редакции, в которой был принят Закон «О противодействии терроризму» в первом чтении, он усиливает только правоохранительные структуры, МВД и ФСБ. Усиливает вплоть до отсутствия каких-то сдерживающих моментов. Сомнительно, что принятие этого закона облегчит положение общества или улучшит контроль общества над правоохранительными структурами. А ведь парламент мог и должен был этот вопрос о контроле инициировать!
В то же время, может быть, именно сейчас в рамках противодействия терроризму надо принимать закон о национальных меньшинствах, чтобы понять, как эти национальные меньшинства ассимилируются среди русского населения, и содействовать этому процессу. Ведь сейчас угроза терроризма носит клановый, даже семейный характер. Внедрить агента в клан любого этнического меньшинства, которое составляет очень маленькую группу, довольно сложно. Но если ассимилировать тех же китайцев, оказывать помощь тем же чеченцам или грузинам, то это тоже будут меры по противодействию терроризму.
Но самое главное: террорист – это не хулиган, и со старыми подходами, с которыми пытается к решению этой проблемы подойти сейчас МВД, проталкивая новый закон об участии граждан Российской Федерации и общественных объединений и организаций в обеспечении правопорядка, эту проблему не решить. Это вообще шаг назад по сравнению даже с теми нормативными документами, которые принимались правительством Москвы десять лет назад.
Для противодействия терроризму необходимо менять требования к обеспечению безопасности, менять подходы, устоявшиеся правила – короче, все надо менять.
