Хуже холодной войны

Из Вашингтона политика России выглядит все более странной и непродуктивной. Здесь привыкли к тому, что любую критику в свой адрес Москва объясняет с минимумом творческих усилий. Это одно из двух. Либо непонимание того, что «на самом деле» происходит в России, лидерами Запада или их советниками (как это было, например, в отношении речи Дика Чейни в Вильнюсе, которого, по уверениям Сергея Лаврова, подвели его сотрудники, иначе, мол, вице-президент США сказал бы что-нибудь другое). Либо все объясняется старой доброй антироссийской кампанией, развернутой еще Керзоном и Чемберленом. То, что «на самом деле» все не так, как оно выглядит со стороны, а как оно выглядит со стороны, всегда результат враждебной пропаганды, является советским ноу-хау конца 1940-х годов, но срабатывает в России до сих пор.

Трудно, казалось бы, получить более беспроигрышный повод, чтобы привлечь симпатии и показать себя в наилучшем свете, чем председательство в «большой восьмерке». Нельзя представить себе объективно лучшие возможности для укрепления международного влияния и авторитета России, создания безусловно позитивного имиджа не только страны, но и ее власти, чем быть лидером самых демократических, экономически развитых, сильнейших в военном отношении стран планеты. Последний раз такие рычаги влияния на мировое общественное мнение у Москвы были, наверное, после запуска первого спутника, а потом человека в космос. СССР стал тогда символом успеха, его изучали, подражали, в том числе в странах, находящихся с ним в состоянии холодной войны.

Сегодня ситуация прямо противоположная. Россия представляет собой откровенно отталкивающий пример, а ее опыт, если и изучают, то лишь для того, чтобы понять, как его избежать. Она не только не воспринимается как символ успеха, но попала в список 60 неудавшихся государств, составляемый ежегодно влиятельным американским журналом «Внешняя политика» и Фондом за мир, где оказалась на 43-м месте, на строчку выше Таджикистана, но ниже Нигера, Туркменистана, Гвинеи-Бисау, даже Молдовы и Грузии. Международное влияние Москвы за месяцы председательствования в «восьмерке» сильно уменьшилось, а уважение к ней испаряется практически на глазах. Лидеры США, пытаясь сказать хоть что-то позитивное, замечают, что, мол, конечно, Россия – не СССР, хотя все менее понятно, какой именно смысл они сюда вкладывают. Если это и есть главное достижение России, то это более чем скромно, ибо это также главное достижение и Киргизии, и Армении, и даже Белоруссии.

Нет оснований говорить, что причиной российских проблем является экономический упадок, ибо Россия экспортирует сегодня больше нефти и газа, чем СССР когда-либо, причем по ценам, которые и не снились членам Политбюро. Ее золотые запасы являются рекордными в истории, а приток валюты в страну вызывает зависть даже у банкиров Персидского залива. Международные экономические возможности России сегодня лучше, чем были у СССР. Нельзя говорить о ее военной неспособности. Россия сохраняет ядерный паритет с Америкой, является единственной страной, способной бросить ей военный вызов. Как в свое время СССР, Россия занимает второе место на планете по прибылям от продажи оружия. Она отказалась от коммунизма. Однако очевидно, что сегодняшняя Россия пользуется меньшим уважением, симпатией и поддержкой в мире, чем в свое время коммунистический СССР. То, как она сумела этого добиться, да еще столь быстро, не может не вызывать некоторого нездорового интереса к ней в США.

Свалить все на козни Запада нельзя. Последнее десятилетие вообще было идеальным периодом для России, ибо у власти в главных странах мира находились симпатизирующие ей политики. В США никогда не были да и вряд ли в обозримом будущем будут более пророссийские президенты, чем Клинтон и Буш-младший. То же самое можно сказать о Германии, Италии, Франции и т.д. Трудно представить, что могут сложиться более благоприятные для России внешние субъективные факторы, тем более что именно из-за симпатий к ней многие мировые политики подорвали свой авторитет.

Популярная в Москве идея о том, что против нее развернута пропагандистская кампания, уводит от реалий. Она лишь позволяет российскому политическому классу пафосно раздувать щеки от осознания собственной значимости. В Вашингтоне есть те, кто не любит Россию, и заставить их замолчать нельзя. Гораздо больше тех, кому Россия симпатична и интересна. Но почти всех объединяет мнение, что Россия сегодня не играет существенной роли в американской политике, не является столь значимым фактором, чтобы обращать на нее слишком большое внимание, а уж тем более координировать какие-то антироссийские кампании.

Когда в апреле этого года главный политтехнолог Буша Карл Роув был освобожден от обязанностей координатора политики администрации, в Вашингтоне стали шутить: «Это настоящий шок! Оказывается, кто-то координировал политику в Белом доме! Кто бы мог подумать!» Многочисленные российские распространители теории о западной антироссийской кампании являются либо глупцами, либо политическими вредителями, либо провокаторами.

Российские проблемы являются прямым результатом ее политики. Перестав функционировать как демократия, Россия фундаментально изменила в глазах Вашингтона как общую тенденцию мирового развития, так и свою роль в этом, сделав невозможным стратегическое партнерство двух стран. Для Вашингтона сотрудничать с Россией даже там, где взаимные интересы совпадают, все сложнее, ибо углубляющиеся ценностные расхождения не позволяют двум странам одинаково видеть будущее. Слов нет, Россия – суверенная страна и вправе выбирать свой путь. Однако полагать, что любые повороты ее политики будут спокойно приниматься на Западе, ибо всем нужны нефть, газ и международная безопасность, просто глупо. Сомневающихся можно отослать к истории брежневского периода.

Надежда на то, что Россия так нужна Вашингтону, что он закроет глаза на ее внутреннюю эволюцию, несостоятельны. Справедливости ради надо отметить, что такой сигнал администрация Буша на протяжении нескольких лет подавала Кремлю. Это было ошибкой, политическим просчетом США, которую Белый дом стремится исправить. Именно об этом сказал Чейни в Вильнюсе, а (внимание, господин Лавров!) некоторые советники пытались смягчить текст. США убедились, что по мере упрочения авторитаризма внутри страны Россия проводит все менее конструктивную внешнюю политику. Как следствие, Вашингтон сегодня сам переходит от политики ограниченного сотрудничества с Россией к политике ее ограниченного сдерживания как реакции на аналогичную политику, которую уже более трех лет открыто проводит Москва в отношении США. От этого проигрывают обе страны, да и весь международный порядок, но слегка выигрывают две национальные элиты, получившие еще одно оправдание своих внешнеполитических провалов.

Вашингтон, судя по всему, настроен решительно, американо-российские отношения в обозримом будущем будут только ухудшаться. Политика ограниченного сдерживания, например, в Евразии уже балансирует на грани ограниченной конфронтации двух держав, их взаимного конфликта, лимитированного сегодня определенными географическими рамками. Границы ограниченной конфронтации будут неизбежно расширяться, охватывая новые регионы как в Евразии, так и за ее пределами. Политика США в отношении России в значительной степени является реакцией на ее действия и представляет собой более адекватную концепцию, нежели ограниченное сотрудничество, не говоря уже о попытках построить партнерство.

Это не новая холодная война, как считают некоторые. Это хуже, ибо нынешний кризис лишен идеологического противостояния. Это конфликт между самой мощной демократической страной мира и самой большой авторитарной страной, умноженный на фундаментальную разницу их геополитических взглядов, преференций и целей, умноженный еще раз на взаимную неприязнь двух элит, колоссальное недоверие друг к другу, инерцию вражды и непомерные амбиции обеих сторон.

В холодной войне было проще, там мог быть – и был – победитель. Были концепция мирного сосуществования и понимание за что, собственно, боролись. Но США сегодня не являются врагом России, Вашингтону не нужна победа над ней. Москва тоже не стремится к уничтожению Америки. Нужен гораздо более сложный инструментарий, стратегия, далекая от прямолинейности холодной войны, и принципиально другой уровень ответственности национальных лидеров. В нынешнем конфликте ни США, ни Россия победить не могут, а проиграть – запросто. Причем Россия, без сомнения, рискует проиграть гораздо больше, чем все то, что она сегодня пытается выиграть, проводя политику сдерживания США.

Вашингтон