Пол Кругман
ФОТО ED ALCOCK FOR THE NEW YORK TIMES
Туристы фотографируют мерцающие огни
Эйфелевой башни.
А Олли Рен, еврокомиссар по экономическим и валютным вопросам, вместо того чтобы похвалить французов за их ответственный подход к финансовой политике и готовность отречься от элементарных принципов макроэкономики ради проповедей о жесткой экономии, негодует и заявляет, что борьба с дефицитом должна происходить за счет урезания расходов.
Как отметил господин Рен-Льюис (господин Рен в данном случае явно превышает свои полномочия): Франция – суверенное государство с законно избранным правительством, и она, между прочим, не просит у Еврокомиссии никакой особой помощи. Так что не его дело указывать французам, как должно вести себя их правительство.
Но более важный момент в этой ситуации, конечно, заключается в том, что господин Рен случайно сбросил маску. Дело вовсе не в ответственной финансовой политике, она никогда никого не волновала. Дело всегда заключалось в том, чтобы разрушить государство всеобщего благоденствия, используя гиперболу об опасностях долга. Как французы посмели буквально воспринимать опасения по поводу дефицита и отказываться переделать свое общество в соответствии с неолиберальными установками?
Слава придет
Вот очень запоздалая реакция на статью Стивена Эрланджера в New York Times об упадке Франции и опасениях, что эта гордая нация теряет былой статус. Идея, которую обязательно нужно принять во внимание, исходит от колумниста Роджера Коэна: французы уже несколько десятилетий пребывают в печали, однако их страна остается неплохим местом для жизни. Может, стоит делить все подобные страхи на два?
Но есть еще один момент, о котором, как я заметил, почти никогда не упоминают. Есть вещь, которая по-прежнему удается французам, но не получается у других богатых европейских стран (особенно Германии), а именно деторождение. Посмотрите на график, который отражает демографический прогноз Евростата до 2060 года.
Если предположить, что основные европейские страны будут иметь аналогичный уровень ВВП на душу населения, что выглядит вполне разумно, то к середине века Франция, а не Германия будет крупнейшей экономикой Европы в силу простых и прозрачных подсчетов. Если ЕС к тому моменту еще будет существовать, то это может значить, что Франция станет лидером одного из крупнейших мировых экономических блоков.
Добро пожаловать в новую французскую империю!
Ладно, возможно, я зашел слишком далеко. Но я удивлен, что относительному демографическому преимуществу Франции на европейском фоне не уделяется больше внимания.
 |
| ИСТОЧНИК: EUROSTAT
THE NEW YORK TIMES |
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Государство всеобщего благоденствия, которое вышло из-под контроля
Во-первых, позвольте отметить, что французы определяют налоговую политику через свое выборное правительство. У французов также есть всякие отличные штуки: высокоскоростные поезда, компании вроде Air Bus и Ariane и лучшая еда в мире. Кроме того, в этой стране первоклассные система образования и программы научных исследований, и ко всему этому в значительной степени причастно государство.
С другой стороны, я считаю, что Олли Рен прав по поводу французской модели государства всеобщего благоденствия. Оно вышло из-под контроля и, скажем об этом прямо, порождает поколения людей, зависимых от соцобеспечения.
Консерваторы в США жалуются на структурную безработицу в американской экономике, и они не правы, как вы отмечали ранее. Тем не менее во Франции структурная безработица слишком уж велика – государство всеобщего благоденствия слишком щедрое. Однако Рен даже не пытается рассказать французам, что им делать. Как и вы, он просто дает чиновникам советы по поводу финансовой политики.
Вы правы насчет США, так же, как Рен прав насчет Франции.
– Luke, Тайвань
В США каждый республиканец в Конгрессе твердит, что хочет сбалансировать бюджет, но ни один из них не поддерживает увеличение налогов для богатых. Олли Рен слеплен из того же теста. Он говорит, что хочет сбалансировать бюджет, но это просто уловка. Он и наши республиканцы хотят одного: жесткой экономии для бедных и среднего класса и больше денег для богатеев.
– C., Нью-Джерси
Французский президент Франсуа Олланд был избран не для того, чтобы стать комнатной собачкой канцлера Германии Ангелы Меркель, но он слопал первое же печенье, которое она ему протянула. Господин Олланд – социалист, который управляет страной с сильными социалистическими традициями, так что описанная вами ситуация, господин Кругман, – лучшее, что он мог бы сделать: повысить налоги, чтобы успокоить госпожу Меркель. И конечно, вы правы: сторонники жесткой экономии хотели не этого. Они хотели, чтобы Франция перестала быть государством всеобщего благоденствия.
– E., Франция
Дарья Гармоненко 
