Дмитрий Бак Лоренс Даррел. Александрийский квартет. Романы в 2 т. / Пер. с англ. и послесл. В.Михайлина. - СПб.: Симпозиум, 2002, 590 с., 734 с.
ЗАМЕНИТАЯ, можно сказать, культовая для шестидесятых годов тетралогия Лоренса Даррелла "Александрийский квартет" в русском переводе впервые увидела свет в 1996-1997 годах (СПб., издательство "Инапресс"). Бестселлером прежние четыре аккуратных томика в стильных черно-белых суперобложках явно не стали. И вот перед читателем новое двухтомное издание, вышедшее в популярной серии питерского "Симпозиума" без видимых следов "переработанности и дополненности" - ну разве что по непонятным причинам потеряна одна литера "л" в фамилии автора (Durrell).
Даррелл, ставший Даррелом, не стал более доступным и прозрачным для так называемого массового читателя. Хотя филологически изощренный книгочей может смело готовиться к очередным именинам сердца. Ему предстоит (если вдруг не брал в руки первого издания "Квартета") насладиться целым каскадом изысканных сюжетных и стилистических пассажей - например, узнать о том, что у Даррелла "назойливый бродячий полицейский слоняется по улицам, как виноватая мысль в мозговых извилинах Города". "Город" - это египетская Александрия, перекресток эпох и цивилизаций, гнездилище книжности и порока, ересей и любви. В его культурном пространстве автор соединяет самые разнообразные материи - от династии Птолемеев до жемчужин лирики Кавафиса, от древней эзотерики (Каббала, гностики) до перипетий колониальной дипломатии середины прошлого теперь уже столетия.
Гурман от словесности может быть спокоен: при чтении дарреловских шедевров его ни на минуту не покинет смутное и смешанное ощущение то ли приятного узнавания (интертекст, да?), то ли простодушного обмана. Все самое главное в "Квартете" где-то уже нам встречалось, причем часто в книгах, Дарреллу явно не ведомых. Пряная восточная экзотика - см. пресловутую "цветущую сложность" в прозе позднего Леонтьева. Пафосный портрет Города с большой буквы - булгаковский Киев, шмелевская Москва, а уж о Дублине из "Улисса", конечно, и разговору нет. Как, впрочем, и о парадоксальном объединении отдельных произведений в цикл, где проходные персонажи одного текста становятся главными в следующем ("Йокнапатофская сага" Фолкнера). Равно как и о кричащем стилистическом разнообразии романов, смене рассказчиков (ну взять хотя бы "Шум и ярость" того же Фолкнера)┘
В общем, непонятно, что здесь останется в сухом остатке, собственно дарреловского, ежели думать начать. Впрочем, надо ли? Ясно ведь, что проницательный читатель может быть спокоен: ему предстоит очередной сеанс dolce far niente, которая (сладкая, значит, праздность) для потребителя легкого чтива легко может стать при попытке постигнуть таинства "Александрийского квартета" непреодолимым препятствием. Трудно ведь рассчитывать, что на четыре романа хватит радостного изумления и сладостного предвкушения, пробужденных фрейдовским эпиграфом к дарреловскому романному монстру: "каждый сексуальный акт следует рассматривать как процесс, в который вовлечены четыре человека┘" и т.д. Неискушенному ценителю может, правда, прийти на помощь спасительная ассоциация: заглавие первого "александрийского" романа ("Жюстин") напоминает что-то до боли знакомое, кажется, даже не слишком пуританское.
Тому, кто раздумывает, приобрести ли толстые тома "Квартета", могут также пособить не слишком обильные по объему, но зато изысканные пояснения переводчика, явно подпавшего под магическое обаяние дарреловского барочного плетения словес. Вот, например, как поясняется сокровенный смысл английского слова "cock": "Помимо центрального в данном случае значения - "петух", "петушиный" и глагола, связанного с любым почти движением вверх, существует множество других, и среди них то самое, которое по-русски удачно замещается также давно уже не эвфемизмом "хрен".
Хотя проблем-то на самом деле никаких: посетитель книжных развалов все равно внакладе не останется - "по-любому", как любит выражаться Масяня, культовый интернетно-виртуальный персонаж российских двухтысячных. Ну если уж совсем не глянется Лоренс Даррелл, можно на худой конец приобрести книжку его брата Джеральда, у нас в отечестве гораздо более известного писателя-натуралиста. Купите - не пожалеете, там все совсем ясно и про животных!
Дарья Гармоненко 
