Осторожно. Кавычки закрываются

Александр Щуплов. Имя тайны, или Кровь - чернила смерти: Роман-пылесос. Еще одна энциклопедия русской жизни. - М.: Academia, 2004, 244 с.

Первая книга прозы московского поэта и журналиста Александра Щуплова (р. 1949). Роман. Из "Предуведомления": "Этот роман, писавшийся в течение 12 лет, был отвергнут или проигнорирован 13 отечественными издательствами с сообщением причин отказа или без оного┘ Их благожелательная предусмотрительность заставила меня внимательно пересмотреть восьмую редакцию романа и явственно увидеть, что он получился лучше "Бесов" Федора Михайловича Достоевского. В самом деле, не могу же я писать лучше Федора Михайловича? Посему пришлось снова взяться за перо и заняться девятой редакцией романа - в сторону ухудшения".

Эксперимент интригующий. Ведь если, скажем, десятая редакция будет хуже девятой, то роман уже станет не лучше, чем "Мастер и Маргарита", а там и до уровня современной актуальной прозы недалеко. Журналы рвут роман нарасхват, издатели заманивают гонорарами, Букеры сыпятся отовсюду, как из бараньего рога изобилия. Не рискнул автор, не посмел - пожалел отечественную словесность. Правильно он поступил или нет - судить не мне. Но все равно интересно: что было бы, продолжи он свои редакторские опыты.

Тем не менее окончательный вариант перед нами. Кусками да фрагментами я уже читал его - по щупловским статьям и "жаргон-энциклопедиям". Читал - на случайной дискете - и одну из первых редакций. Увы (или все-таки, к счастью?), не восьмую. Но и там уже все было: то есть "Фауст" Гете или "mASIAfucker" Стогова рядом не валялись. Потому что: "Осторожно, кавычки закрываются! Следующая станция - многоточие┘"

Роман Щуплова - роман сугубо эротический. Даже знаки препинания у него не просто препинаются, а в особо извращенной форме. О словах и буквах я уж и не говорю - оргия в чистом виде. Любви, страсти и эротики хватает и по сюжету, куда больше секса в самой стилистике. Текст настолько плотный, что слова вынуждены трогать, гладить друг друга, возбуждаясь и изливаясь цитатами и аллюзиями.

Фабула есть, но выступает на вторых ролях. На первом месте - словесные игры автора. И экскурсы в историю - фактически роман в романе. Хотя мне, например, "древние" главы и в "Мастере и Маргарите" никогда не нравились. Тем более что, несмотря на всю бурнотекущую и громокипящую эротику, перед нами, конечно, чистой воды поэма: "В небе летали шестиполые серафимы, вишни роняли лепестки, как древние старухи свои зубы, в стихах у поэтов сидело спорное солнышко, европейская столица лежала, нарезанная на свои кварталы, как праздничный торт, в морозных потемках дымы отслаивались от труб и были такие розовые, словно печки топили мечтами... поэты дружили кругами Ада после смерти, а при жизни ссорились из-за рифм". Таких русских слов в таком порядке я уже давно не читал. Если его и сравнить с кем, то разве что с Сигизмундом Кржижановским. Плотность текста чрезвычайная.