В преддверии нашествия "сланцевых зомби"

Бескрайние просторы прерий позволяют меньше внимания обращать на экологию сланцевой революции. Фото Reuters

За последние месяцы произошло несколько знаковых для сланцевой индустрии событий: цена нефти WTI упала ниже 55 долл. за баррель, очередные компании зафиксировали многомиллиардные убытки на сланцевых проектах, а в Восточной Европе так и не нашли достаточных запасов сланцевого газа. На фоне всех этих «побед» вполне ожидаемо выглядит новость о том, что Chevron вышла из проекта в Украине. Сланцевая отрасль в ее нынешнем виде приближается к закономерному итогу – резкому снижению добычи.

Единственный игрок

До сих пор США остаются единственной страной, где полномасштабно развивается сланцевая отрасль. Причина этого кроется в уникальном сочетании множества факторов: геологическая изученность, большое количество буровых установок, государственная поддержка и т.д. Но пусть сланцевая революция – явление локальное, но из-за значения экономики США для всего мира остальные регионы ощущают на себе ее влияние. Только влияние это сильно отличается от того, что прогнозировали «сланцевые» оптимисты – никаких потоков сжиженного природного газа (СПГ), заливающих Европу и вытесняющих Россию с этого рынка, никакого экспорта сланцевой революции пока не наблюдается. Уверенная поступь сланцевой революции оборвалась на побережье США. Успехи Старого Света – откровенно смехотворны, а Китая – сильно отличаются от прогнозных.

Первый этап развития сланцевой отрасли – добыча сланцевого газа. На пике вложений на газ в США бурили порядка 1500 установок, сейчас, по данным Baker Hughes, их количество стабилизировалось на отметке 350 плюс-минус 10. Такое снижение объясняется тем, что бурение действительно стало более эффективным (из одного устья делается несколько горизонтальных скважин – в разных направлениях и на разную глубину – с боковыми ответвлениями). В пользу этой версии говорит тот факт, что объемы добычи газа в Штатах по итогам 2013 года вопреки ожиданиям выросли до 687,6 млрд куб. м. Конечно, рост по сравнению с 2012-м оказался относительно небольшим – всего 6,4 млрд куб. м. Это не идет ни в какое сравнение с теми объемами, которыми прирастала добыча за прошлые годы. Достаточно сказать, что в 2006 году добыли 524 млрд куб. м газа. При этом интересно, что в 2006-м нетто-импорт газа в США составлял 90 млрд куб. м, а в 2013-м почти 50 млрд куб. м. Растет не только добыча, но и потребление – газ начинает конкурировать на внутреннем рынке с другими энергоносителями, такими, как уголь или атом. Кстати, производство угля с 2006 года упало в Штатах примерно на 95 млн т (до 500,5 млн т). А избыток угля отправился искать счастье по миру, в частности в Европе, где больно ударил как по газу, так и по возобновляемой энергетике. Объемы вертикального бурения на газ, еще в 2008 году превосходившие горизонтальное бурение, практически сошли на нет. Это косвенно свидетельствует о полном истощении легко извлекаемых традиционных запасов.

Себестоимость сланцевого газа крайне высока – от 120–150 долл. за 1 тыс. куб. м (по некоторым месторождениям есть данные о 90 долл. за 1 тыс. куб. м). Соответственно при цене на внутреннем рынке от 120 до 140 долл. за 1 тыс. куб. м добыча может быть рентабельной только на ограниченном количестве месторождений крайне непродолжительное время. Но старт добычи сланцевого газа пришелся на период очень высоких цен на голубое топливо в США – до 600 долл. за 1 тыс. куб. м. Рост добычи вызвал обвал цен. Весной 2012 года они достигли дна – порядка 70 долл. за 1 тыс. куб. м. Фактически если бы на тот момент компании просто платили деньги своим сотрудникам за безделье, то они теряли бы меньше, чем продолжая добывать газ. Даже во время аномальных холодов в прошлом году цена на Henry Hub достигала не более 290 долл. за 1 тыс. куб. м (рекорд за время сланцевой революции). В целом же на сегодняшний день изменения по году происходят в пределах 120–180 долл. за 1 тыс. куб. м.

Сводить концы с концами некоторым добычникам немного помогало извлечение сжиженных углеводородных газов и нефти. Постепенно владельцы месторождений со сланцевой нефтью стали делать упор на жидкие углеводороды, природный газ фактически стал попутным продуктом.

По данным Energy Information Administration США (EIA), сейчас есть всего три месторождения сланцевого газа с растущей добычей – Utica, Eagle Ford и, конечно же, гигант Marcellus (существует обоснованное мнение, что без наращивания добычи на этом месторождении производство природного газа в США достигло бы пика в 2012 году). Но как долго Marcellus сможет компенсировать падающую добычу на традиционных и ряде сланцевых месторождений – загадка. Для понимания ситуации с объемами бурения и данным конкретным месторождением важно знать, что многие пробуренные за прошедшие шесть лет на Marcellus скважины не были сразу подключены к трубопроводам. Это означает, что можно показывать рост добычи, подключая простаивавшие скважины к газотранспортной системе. Дополнительных объемов бурения для этого не надо. Это к вопросу о роли роста эффективности.

Здесь важно отметить, что не существует мирового рынка газа, есть несколько региональных рынков. Процессы, происходящие на одном из них, оказывают лишь опосредованное влияние на остальные – выше приводился пример с американским углем. Но существует мировой рынок нефти. Изменения у такого крупного игрока, как США, оказывали воздействие на весь рынок.

Президент оказался не в курсе

Добыча сланцевой нефти стала вторым этапом развития сланцевой отрасли. За последние годы производство нефти в США выросло примерно на 3 млн барр. По информации ОПЕК, сегодня излишек нефти на рынке составляет 2 млн барр. Фактически со сланцевой нефтью произошло то же самое, что и со сланцевым газом – энтузиазм добычников, резкий рост добычи, резкое падение цен, бьющее по этой отрасли. Но теперь на происходящее реагировал уже не локальный, а мировой рынок. Собственно, именно избыток, созданный сланцевой нефтью на рынке США, стал одним из важнейших причин падения цен на нефть.

Могло ли правительство США предотвратить происходящее? Конечно. Одним из способов было бы обрушение пирамиды – необходимо было не позже начала 2014 года позволить умереть наименее рентабельным, закредитованным на столетия вперед проектам, это выбило бы лишние объемы углеводородов. Но сделать это они не решились, так как слишком много усилий было вложено в пиар этих ресурсов как залога реиндустриализации и восстановления экономики США.

Саудовский министр нефти готов биться за свою долю рынка вплоть до полного истощения бюджета страны. Фото Reuters

Барак Обама в 2012 году заявил, что сланцевого газа хватит Америке на 100 лет. Ранее, в июле 2011 года, Международное энергетическое агентство (МЭА) опубликовало данные исследования, согласно которым у США на тот момент насчитывалось порядка 750 трлн куб. футов (21,2 трлн куб. м) технически извлекаемого сланцевого газа, из них 55% (410,3 трлн куб. футов, то есть 11,6 трлн куб. м) – на Marcellus. Если допустить, что производство газа в США в будущем сохранится на уровне 2013 года, то на 100 лет США потребуется в три раза больше – порядка 69 трлн куб. м газа. Конечно, можно спорить о методах подсчета, геологической изученности и развитии технологий, но скорее всего президент США просто приврал. Тем более что уже в начале 2012 года МЭА снизило технически извлекаемые запасы до 481 трлн куб. футов (13,6 трлн куб. м). По всей видимости, это немного ниже запаса на 100 лет.

Привирает не только президент, но и руководство компаний. Манипулирование статистикой сопровождает сланцевую отрасль со дня ее основания. Из 73 американских добывающих компаний 62 предоставляли регулирующим органам одну оценку запасов нефти и газа, а потенциальным инвесторам – совершенно иную. Порой оценки отличались в 19 (Pioneer Natural Resources) и в 27 (Rice Energy Inc.) раз. Главный исполнительный директор компании Marathon Oil Corporation Ли Тиллман назвал инвесторам потенциальные запасы нефти компании, преувеличив их в 5,5 раза (по его словам, доказанные запасы составляют 4,3 млрд барр.).

Не так давно МЭА на 96% снизило оценочное количество технически извлекаемой нефти на месторождении Monterey Shale. Если до этого предполагалось, что на этом месторождении возможно добыть 13,7 млрд барр., то теперь речь идет о 600 млн. Неплохое сокращение. Надеемся, все потенциальные инвесторы принесли свои средства до того, как были озвучены новые данные. 

Интересно, насколько достоверны в свете этого данные о себестоимости добычи этих компаний? Сланцевая нефть – дорогое удовольствие. Добывать ее имеет смысл только в случае острой нехватки традиционных запасов. Первое время сланцевая нефть добывалась с себестоимостью порядка 60–90 долл. за 1 барр. К настоящему моменту этот показатель снизился. По имеющимся данным, большинство крупных месторождений смогут существовать при цене WTI порядка 65 долл. Но 55 долл. за 1 барр. – это порог, за которым стоит смерть значительной доли существующих проектов. И здесь главный вопрос даже не в том, насколько честны американские компании и насколько точна статистика по себестоимости. Главный вопрос: когда инвесторы потеряют самообладание?

«Сланцевые зомби»

Напомним, что парк буровых установок США насчитывает порядка 2,5 тыс. единиц. И пока они работают, люди получают зарплаты, сервисные компании отчитываются о прибыли. Принципиальным становится вопрос даже не о росте добычи, а о том, чтобы буровые установки были обеспечены работой. Эффективность этой деятельности оказывается вопросом хоть и важным, но сильно второстепенным. Пока установки бурят на нефть, показатели сланцевого газа и общей американской добычи выглядят весьма впечатляющими. Можно пускать в эфир громкие новости типа «США вышли на первое место в мире по производству нефти и газа!» Такие новости приманивают новых инвесторов, а они ох как нужны!

С инвесторами в последние годы возникли проблемы. В сентябре 2014 года к пострадавшим в лице BP, Royal Dutch Shell и BG Group присоединилась японская Sumitomo. Она потеряла 1,6 млрд долл. на добыче сланцевой нефти в Техасе, притом что эта промышленная группа занимает 4-е место в Японии по размерам капитализации. То есть многие крупные игроки покинули сланцевые проекты. А множество мелких компаний, которым некуда бежать с американского рынка, вошли в эпоху потерь и разорений. Известный «сланцевый зомби», компания Chesapeake Energy, потерявшая миллиарды долларов на сланцевом газе, продолжает распродавать активы. Недавно она договорилась о продаже фирме Southwestern Energy 435 скважин на сланцевых формациях Marcellus и Utica за 5,38 млрд долл. Ранее Chesapeake Energy уже продала активы примерно на 12 млрд долл. Кстати, интересно, не пришлось ли Southwestern Energy брать деньги в долг, чтобы купить у Chesapeake ее активы, и как планирует эта компания расплачиваться с кредиторами? 

Полагаем, что в следующем году США ждет нашествие «сланцевых зомби» – компании будут активно продавать активы, но найти покупателей будет очень и очень сложно. Да, добыча снизится, цены поползут вверх, добычные активы покажутся очень привлекательными, но стоит вложить в них деньги и нарастить добычу, как цены на нефть опять пойдут вниз, и история повторится в виде фарса. Зачем потенциальному покупателю актив-самоубийца? 

В следующем году нам обещают начать экспорт газа из США (сейчас работает только один старый маломощный завод на Аляске, который вновь запустили в мае 2014 года). Конечно, нет ничего невозможного, но в сложившихся условиях перспективы этого экспорта ничтожны.

Ненадежные перспективы в Европе

Старая Европа не торопится инвестировать в сланцевые проекты – Германия отделывается превентивными задержками в выдаче разрешений на реализацию нетрадиционных проектов в области добычи, Франция проводит многочисленные дебаты, а Великобритания раз за разом говорит о необходимости «очередного шага в поддержку зарождающейся сланцевой промышленности». 

Бесшабашно смелая Польша еще два года назад собиралась не только отказаться от импорта газа, но и начать экспорт, став в недалеком будущем газовой житницей всей Европы. Достоверная американская статистика говорила, что своих запасов этой стране хватит лет на 300. Но время шло, геологические данные накапливались и становились все более неутешительными. Отметим, что до сих пор в Польше активно используются устаревшие данные о потенциале в 4,2 трлн куб. м газа, хотя они были скорректированы на порядок польскими геологами. К настоящему моменту эту страну покинули практически все крупные компании, ранее бурившие на сланцевый газ. Да, газ в Польше есть, но извлекать его слишком дорого. Впрочем, объективная реальность не мешает польскому руководству ругать несовершенство законодательства как главного виновника сланцевого провала и призывать бурить дальше.

Литва оказалась перед неожиданным для нее фактом, что сланцевого газа у нее нет (ранее звучали опрометчивые заявления, что запасов сланцевого газа ей хватит на 50 лет). Разочарование постигло и Румынию. Еще в марте 2012 года эта страна «выбирала сланцевый газ», а уже в ноябре 2014-го премьер-министр Виктор Понта признал, что сланцевый газ в стране так и не нашли. 

На очереди – Украина. Еще год назад ее правительство обещало, что добыча начнется уже в 2015 году, а газ будет стоить 120–130 долл. за 1 тыс. куб. м. Тогда мы уже выражали скепсис в отношении перспектив добычи сланцевого газа в этой стране. Горячие головы, кстати, усмотрели в предполагаемых запасах газа причину гражданского конфликта в Украине, но это было бы странно, учитывая практически нулевой объем геологоразведки и «успехи» соседних государств на ниве добычи сланцевого газа и нефти. Еще два месяца назад Украина ожидала подписания операционного соглашения на добычу Chevron сланцевого газа на западе страны, а теперь объявляется, что Chevron выходит из проекта.

Пока же наиболее продуманно из всех стран, так или иначе развивающих сланцевую отрасль, действует Китай. Поднебесная предполагала выйти к 2020 году на объем добычи сланцевого газа в 100 млрд куб. м, но после проведения геологоразведочных работ этот показатель был снижен в три раза. Вполне вероятно, что даже он окажется слишком оптимистичным. В этом году Китай планирует добыть 1,5 млрд куб. м, а в 2015-м – 6,5 млрд куб. м сланцевого газа. 

Полагаем, что 2015 год окажется очень интересным не только для сланцевых проектов, но и вообще для всех проектов, связанных с трудноизвлекаемыми и нетрадиционными запасами нефти и газа. В первую очередь удар ждет США и Канаду, также придется поумерить свои аппетиты Австралии. Но в происходящем есть большой плюс для сланцевой отрасли – она избавится от наименее жизнеспособных проектов. Как признак оздоровления – сланцевая лихорадка закончится, сланцевые проекты займут свою небольшую нишу, а наработанный опыт позволит в будущем воспользоваться сбереженными ресурсами, когда традиционные запасы начнут истощаться.