Справится ли Турция без российских углеводородов

Ежегодно Турецкая Республика потребляет 50 миллиардов куб. м газа, 99% спроса она покрывает за счет импорта. Фото Хорхе Франганилло

Рост напряженности между Турцией и Россией после того, как турецкие военно-воздушные силы сбили российский самолет, заставил задуматься, не подорвет ли это сотрудничество двух стран в сфере энергетики. Прежде всего важно отметить, что российско-турецкие экономические отношения укреплялись благодаря интенсивной торговле энергоносителями в последние годы. Как минимум три четверти всего российского экспорта в Турцию (20 млрд. долл.) – это углеводороды. Сегодня Россия обеспечивает 30% импортируемого в Турцию угля и 15% – нефти и нефтепродуктов. На самом деле энергобаланс страны может обойтись и без российского угля и нефти, их легко можно заменить за счет других участников рынка. Однако в отношении природного газа ситуация несколько сложнее. Дело не только в том, что доля российского газа в турецком потреблении превышает 50%, есть еще определенные экономические и технические трудности.

Основы рынка

Чтобы понять, сможет ли Турция обеспечить энергетическую безопасность в части голубого топлива, если «Газпром» прекратит поставки, необходимо посмотреть на основы газового рынка Турции. Ежегодно Турция потребляет 50 млрд куб. м газа, 99% покрывается за счет импорта, Турция – один из самых крупных покупателей природного газа в мире. Кроме России у страны есть и другие поставщики: Иран – 18%, Азербайджан – 13%, Алжир – 9%, Нигерия – 3%, споровые поставки сжиженного природного газа (СПГ) – только 4%. Практически весь природный газ поступает в Турцию по долгосрочным контрактам с условием «бери или плати». Половина всего объема сырья направляется на энергоснабжение, четверть уходит в частный/коммерческий сектор и еще четверть – в промышленность. Россия как основной поставщик ежегодно экспортирует в Турцию 27 млрд куб. м газа. С другой стороны, усиление турецко-российского взаимодействия в сфере газа повлияло на внутренний рынок и вызвало тенденцию к «газпромизации» турецкого сектора переработки и продаж. По иронии судьбы, попытки либерализации внутреннего рынка, которые начались в 2001 году под руководством МВФ, привели к расширению деятельности «Газпрома» в сфере переработки и продаж через передачу контрактов. Все 10 млрд куб. м/год контракта BOTAS были переданы вновь созданным на рынке организациям, российское партнерство распространяется как минимум на половину этого объема. Одним из таких новых игроков стала дочерняя компания «Газпрома» – Bosphorus Gas, ей досталась львиная доля – 2,5 млрд куб. м/год. Более того, у этих частных компаний есть право импортировать тот же российский газ по более низкой ставке, чем BOTAS. Антимонопольная служба Турции не проводила в данном случае никаких расследований в отношении ценовой дискриминации, несмотря на то, что Европейская комиссия инициировала расследование против «Газпрома» при схожих обстоятельствах.

Техническая сторона

С технической стороны необходимо отметить тот факт, что в газовой инфраструктуре Турции есть определенные проблемы, и для их устранения нужны срочные инвестиции. В стране не хватает мощностей для хранения, вместе с резервуарами для СПГ они составляют всего 3 млрд куб. м/год. Возможности газотранспортной системы BOTAS – около 200 млн куб. м/сутки, но их можно увеличить до 230 млн куб.  м/сутки во время пикового спроса, используя дополнительные объемы, необходимые для заполнения газопровода в течение непродолжительного времени. В рамках этой системы мощность входных точек для российского газа («Западная линия 51» и «Голубой поток 47») – 98 млн куб. м/сутки, то есть половина всего объема. Таким образом, сбои в работе любой из этих точек создадут серьезные проблемы для газового энергобаланса страны, найти замену в короткие сроки не представляется возможным. Организовать дополнительные поставки из Ирана и Азербайджана не получится по техническим причинам. Кроме того, максимальная выходная мощность пункта хранения Silivri Турецкой государственной нефтяной корпорации (TPAO) составляет 22 млн куб. м/сутки, хотя ведутся работы для ее удвоения к 2018 году. С другой стороны, у Турции два СПГ-терминала: один, под управлением BOTAS, располагается в Мармаре Эреглиси, его используют в основном для импорта СПГ из Алжира и Нигерии; другой, под управлением Egegaz, – в Алиаге, он отведен для спотовых поставок СПГ. В Турции более 4 млрд куб. м/год недоиспользованной мощности регазификации СПГ, и начиная с 2016 года спотовый импорт СПГ через терминал Egegaz будет увеличен, так как за пять лет внутренние цены поднялись выше средних импортных. В последний раз значительные спотовые поставки СПГ в страну были в 2010 году, но то, что правительство поддержало систему перекрестного субсидирования на внутреннем рынке, стало основной причиной низкого уровня такого импорта в течение последних 5 лет. Сейчас ситуация изменилась, и цена около 1 долл. за 7 млн БТЕ (британская тепловая единица) считается импортерами разумной, так как они могут получить выгоду от поставок спотового СПГ на внутренний рынок. Следовательно, можно ожидать, что Egegaz СПГ будет иметь большое значение для подпитки системы как из Катара, Норвегии, так и из США, если зимой будут сбои поставок со стороны России. Однако, принимая во внимание тот факт, что ежедневная выходная мощность терминала Egegaz в сеть Botas мала (только 16 млн куб. м), этот вариант ограничен, особенно зимой, в дни пиковых нагрузок.

Возможность сокращения поставок

Учитывая, что Россия – основной поставщик природного газа в Турцию, а Турция – второй по объемам поставок клиент «Газпрома», сложно себе представить, что подача голубого топлива будет полностью прекращена из-за геополитической напряженности между странами. Тем не менее не стоит исключать временного сокращения поставок со стороны России под каким-либо техническим предлогом в зимний период в качестве политического шантажа. В таком случае Турции, очевидно, будет достаточно сложно сбалансировать газоснабжение из-за технических ограничений, о которых говорилось выше. И все же, если поступление российского голубого топлива будет ограничено, это может только ускорить исполнение планов Турции по диверсификации поставок. Хотя в ближайшие два года значительно снизить импорт российского газа сложно, начиная с 2018 года Турция может уйти от чрезмерной зависимости от России за счет завершения ряда инфраструктурных проектов. Этому может послужить, например, ввод в эксплуатацию нового хранилища недалеко от озера Туз (1 млрд куб. м/год), большее распространение СПГ и увеличение мощностей обратной закачки. Также к 2018 году такие крупные международные проекты, как Трансанатолийский газопровод (6 млрд куб. м/год) и Турецко-курдский газопровод (10 млрд куб. м/год) должны привести на рынок Турции большие объемы газа. Это может стать еще одной возможностью диверсифицировать поставки. К 2019 году закончится срок контракта по транзиту между Россией и Украиной, у последней могут появиться свободные мощности для транспортировки газа. Сегодня Украина импортирует значительные объемы европейского газа (немецкий реэкспорт российского сырья), и они продолжают увеличиваться, со временем юго-восточные страны, включая Турцию, могут получить возможность импортировать дополнительные объемы газа по уже построенной «Западной линии» (West Line). И последнее, но не менее важное, – контракты «Газпрома» будут завершаться после 2020 года, маловероятно, что их продлят, если политическая напряженность между странами перерастет в новый газовый кризис.

Одним словом, если в краткосрочной перспективе российский газ для Турции – это необходимое зло, то в среднесрочной все изменится. Конечно, если Москва будет сокращать поставки газа зимой, это создаст большие проблемы. Но подобная ситуация также подтолкнет Анкару впервые пойти на серьезные меры по снижению зависимости от России. Более того, газовая война скорее всего подстегнет стремление Турции создать более свободный, ликвидный и конкурентный рынок газа, а также интегрировать его в европейский, от которого тот был отделен в 2008 году. В любом случае после 2018 года доля российского газа на турецком рынке начнет резко сокращаться по мере завершения новых инфраструктурных проектов, а в начале 2020-х годов Россия потеряет позицию основного поставщика республики, если использует газ как политическое оружие этой зимой.