Сергей Жильцов
Тегеран и Россия намерены объединить усилия в газовой сфере. Фото с официального сайта президента РФ
Нынешний год может стать поворотным в развитии Каспийского региона, углеводородные ресурсы которого вновь оказались в фокусе внимания прикаспийских стран и нерегиональных государств.
Новая ситуация в Каспийском регионе стала складываться в январе этого года после снятия санкций с Ирана. Это сказалось на энергетической политике Тегерана, который заявил о готовности увеличить поставки газа на внешний рынок. Реализации данных планов будут способствовать широкий выбор направлений для экспорта углеводородных ресурсов и наличие у Ирана значительных запасов нефти и газа. Одним из ключевых направлений политики Тегерана может стать расширение энергетического сотрудничества с западными странами и строительство трубопровода в сторону Европы. Тем более что иранская сторона не раз заявляла о готовности увеличить свою долю на европейском газовом рынке. В свою очередь, Тегеран может рассчитывать на ответное внимание со стороны Брюсселя, который давно проявляет интерес к иранскому газу. Мощным инструментом в политике ЕС в отношении Ирана могут стать новые технологии, необходимые для увеличения добычи нефти и газа. Без них Тегерану сложно будет нарастить объемы добычи углеводородных ресурсов, в том числе и на шельфовых месторождениях.
Вовлечение Ирана в обсуждение широкого круга проблем, связанных с добычей и экспортом углеводородных ресурсов, позволяет по-новому оценивать перспективы действующих трубопроводов и тем более разрабатываемые проекты. 20-летняя внешнеполитическая изоляция Ирана ограничила его участие в трубопроводных проектах, в которых политическая составляющая зачастую была доминирующей. В результате Иран, несмотря на выгодное географическое положение, так и не занял своего достойного места в реализации трубопроводов на Каспии. Большую роль в формировании искусственной трубопроводной архитектуры сыграли США, которые фактически заперли южную «дверь» для прикаспийских стран, искусственно усложнив поиск новых маршрутов поставок углеводородов из Каспийского региона. Притом что маршрут через территорию Ирана являлся самым дешевым и логичным. Подобные ограничения привели к тому, что прикаспийские страны рассматривали Иран исключительно в качестве «окна» для выхода углеводородных ресурсов на внешний рынок. В этой связи можно ожидать, что иранская энергетическая политика окажет сильное влияние на развитие экспортных маршрутов в Каспийском регионе. Тегеран имеет планы по расширению не только географии экспорта своих углеводородных ресурсов на внешние рынки, но и рассчитывает увеличить объемы поставок нефти и газа.
В освоении месторождений и продвижении трубопроводных проектов каспийские страны имели разные стартовые позиции. Ключевым фактором выступала сырьевая база, необходимая для наполнения трубопроводов. Впрочем, запасы нефти и газа в реализации новых трубопроводных проектов стран региона отошли на второй план, уступив место геополитическим интересам внерегиональных государств.
Каспийское море не стало центром объединения региона. Реализованные и разрабатываемые проекты трубопроводов, предназначенные для экспорта каспийских углеводородных ресурсов, «растаскивают» регион, обостряя непростые отношения между прикаспийскими странами.
В итоге территории, простирающиеся на западном и восточном побережьях Каспийского моря, оказались поделенными между США и ЕС с одной стороны и Китаем – с другой. Решающую роль в усилении влияния роли Баку и Ашхабада в Каспийском регионе сыграли США и ЕС, которые в 90-х годах продвигали проекты по диверсификации поставок нефти и газа. При этом Азербайджан и Туркменистан стали позиционироваться в качестве новых центров добычи на Каспии.
На западном побережье Брюссель и Вашингтон сделали ставку на углеводородные месторождения Азербайджана, который стал позиционироваться в качестве основной альтернативы российскому газу в обеспечении поставок газа в европейские страны. При этом европейцы игнорировали тот факт, что объемы будущих дополнительных поставок газа на европейский рынок с месторождения «Шах-Дениз» несопоставимы с потребностями стран Европы. Перспективы дальнейшего увеличения поставок газа из Каспийского региона в Европе связывают с туркменскими углеводородными ресурсами. Брюссель настойчиво предлагает идею строительства Транскаспийского газопровода, который должен обеспечить поставки туркменского газа на европейский рынок.
Однако нерешенность международно-правового статуса Каспийского моря и жесткая позиция России и Ирана, выступающих против прокладки трубопроводов по дну Каспия, а также ограниченность свободных ресурсов у Туркменистана стали основными препятствиями на пути планов диверсификации поставок газа на европейский рынок.
Потенциальные возможности появления в Европе иранского газа могут привести к пересмотру ЕС своих подходов к сотрудничеству с Азербайджаном. Тем более что объемы азербайджанского газа, который должен попасть на европейский рынок, говорят о политическом характере новых трубопроводных проектов.
На восточном побережье Каспия активную политику проводит Китай, который практически не встречал препятствий для получения доступа к углеводородным ресурсам прикаспийских стран. Основным источником наполнения экспортных трубопроводов в Китай стал Туркменистан, углеводородные ресурсы которого оказались встроены в региональную политику Пекина.
Второе десятилетие XXI века отмечено возросшим соперничеством за маршруты экспорта углеводородных ресурсов, добываемых на восточном побережье Каспия. В декабре прошлого года Ашхабад заявил о начале реализации газопровода Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ). В случае реализации проекта Туркменистан усилит свои позиции за счет увеличения направлений экспорта своих ресурсов. В свою очередь, Иран заинтересован в реализации проекта газопровода, идущего в Индию, который планируется проложить по территории Пакистана. Проект ИПИ (Иран–Пакистан–Индия) является конкурентом проекта ТАПИ. Здесь сталкиваются интересы не столько прикаспийских государств, сколько интересы Китая, ЕС и США, которые по-прежнему рассматривают прикаспийские углеводороды в качестве инструмента влияния на ситуацию в регионе.
Под давлением проблем, связанных с добычей и экспортом углеводородных ресурсов, меняются подходы прикаспийских государств. Так, Туркменистан, сталкиваясь с определенными трудностями в экспорте газа в китайском и иранском направлениях, а также меняющейся политикой Ирана, усилил интерес к возобновлению сотрудничества с Россией. В конце прошлого года Ашхабад предложил России вернуться к проекту Прикаспийского газопровода. Однако Россия не поддержала предложение Туркменистана, одновременно заявив о прекращении закупок туркменского газа, который перестал быть привлекательным из-за жесткой позиции Ашхабада по вопросу цены на углеводородные ресурсы.
Новая ситуация вокруг Ирана ставит вопросы относительно решения региональных проблем и дальнейшего развития российско-иранских отношений. После распада СССР отношения Москвы и Тегерана базировались на общих подходах к ряду региональных проблем: международно-правового статуса Каспийского моря, предотвращения прокладки трубопроводов по дну Каспия и расширения влияния в регионе внерегиональных государств. При этом российско-иранский альянс в большей степени был вынужденным и диктовался необходимостью консолидации позиций перед лицом внешних угроз. Так, Москву и Тегеран сближали опасения растущего присутствия на Каспии западных стран и Китая, которые проявляли интерес к углеводородным ресурсам, добываемым в новых прикаспийских государствах.
Снятие санкций с Ирана и его заинтересованность в проведении новой энергетической политики ставит вопрос о перспективах развития российско-иранских отношений. Расширение сотрудничества с западными странами может сказаться на подходах Ирана к решению ключевых региональных проблем. Выход Тегерана из режима санкций несет в себе определенные риски для российской политики на Каспии. Усиление позиций Ирана ставит Россию перед необходимостью поиска внешнеполитических механизмов, способных усилить взаимодействие двух государств в торгово-экономической сфере. Тем более что отношения Москвы и Тегерана будут находиться под мощным влиянием проблем, связанных с добычей и экспортом углеводородных ресурсов. В частности, российская сторона объявила об открытии для Ирана кредитной линии на 5 млрд долл. Переговоры с Ираном и стремление укрепить экономическое сотрудничество с этим государством демонстрируют заинтересованность у России к созданию более тесных политических контактов, призванных сформировать механизм смягчения последствий от выхода иранских углеводородов на внешний рынок.
События второй половины 2015 года, когда Каспийское море использовалось Россией в качестве плацдарма для нанесения ракетного удара по объектам запрещенного в России «Исламского государства», расположенным в Сирии, и пересмотр политики западных стран в отношении Ирана повысили значение Каспийского региона для российской политики. Кроме этого, введенные западными странами антироссийские санкции превратили Каспий в полигон для отработки Россией собственных технологий добычи углеводородных ресурсов, которые в перспективе могут быть использованы для освоения арктических месторождений нефти и газа. Помимо этого Россия вынуждена учитывать планы США наладить поставки сланцевого газа в Европу, а также интересы Ирана в реализации проектов новых газопроводов, идущих в сторону европейских стран. Все эти факторы повышают для России значимость Каспия.
Сложившаяся конфигурация сил в Каспийском регионе имеет высокие шансы на изменения. Политика Ирана на Каспии может привести к снижению значения азербайджанских углеводородов для ЕС, а Туркменистан будет вынужден конкурировать с иранским газом. Тем более что в ближайшие годы прикаспийские страны не смогут нарастить добычу углеводородных ресурсов из-за отсутствия промышленной базы, технологий и необходимого опыта. В то же время Тегеран располагает возможностями для того, чтобы стать ключевым государством в Каспийском регионе. Новая энергетическая политика Ирана направлена на расширение своего участия в реализации трубопроводных проектов. В перспективе Иран рассчитывает потеснить новые прикаспийские государства и составить конкуренцию России на европейском рынке.
