Нателла Енукидзе Вольфганг Амадей Моцарт. Письма. - М.: Аграф, 2000, 448 с.
КАК-ТО АВСТРИЙСКИЙ пианист Артур Шнабель гастролировал по Израилю с бетховенской программой. После одного из концертов к нему подошел взволнованный слушатель: "Господин Шнабель, не могу выразить, как мы вам благодарны за то, что вы привезли сюда Бетховена. Мы ждали его две тысячи лет!"
Российская читающая публика ожидала первого русскоязычного издания писем Моцарта несколько меньше, всего-то около двухсот лет - и, кто знает, сколько дожидалась бы еще, если бы не подоспело десятилетие Московского общества любителей музыки Моцарта. Свой скромный юбилей Общество отметило, выпустив в свет двести писем композитора (по одному на каждый год ожидания?!): 191 письмо Моцарта родителям, сестре, жене плюс 9 писем аугсбургской кузине Анне Марии Текле Моцарт. Этот "роман в письмах" почти целиком охватывает жизнь Вольфганга Амадея - самое раннее написано им в возрасте 7 лет, последнее - за полтора с небольшим месяца до кончины.
На фоне многочисленной (русскоязычной и переводной) литературы о Моцарте отсутствие его писем выглядело более чем странно. Ведь переведены же у нас классический четырехтомный (!) труд Германа Аберта, великолепное исследование Альфреда Эйнштейна, беллетризованная биография Д. Вейса, почти детективная "Так был ли он убит" В. Риттера - все о Моцарте. И до самого последнего времени ничего, написанного самим Моцартом - удивительный парадокс нашей культуры! Именно поэтому сборник издательства "Аграф" стал настоящей сенсацией.
Итак, пробел восполнен, и Моцарт, по выражению редактора книги Алексея Парина, заговорил по-русски. Да еще как заговорил - образно, остроумно, живо - в первую очередь благодаря усилиям переводчиков, блестяще справившихся со своей нелегкой задачей. Переводить пришлось с четырех европейских языков, да и литературный стиль Моцарта оказался неподатлив. Тем не менее Е. Байер, Т. Барзаковская, А. Розинкиная, А. Судакова, З. Алексеева и И. Култышева сделали все, что было в их силах. О результате судите сами:
"Наидражайшая сеструха-страшнуха! Я исправно получил Ваше дорогое для меня послание и из него заключил-закрутил, что г-н Браток-молоток, г-жа Сестрица-крольчица и Вы в отменном расположении духа-муха. Мы также, слава Богу, здоровы-коровы. Сегодня я также исправно получил-заключил в лапы письмо-клеймо от моего Папа-хаха. Я надеюсь, что Вы тоже получили-отмочили мое письмо-ярмо, которое я написал Вам из Мангейма". (Из письма к кузине Анне Марии Текле Моцарт.)
Быть может, и хорошо, что "Письма" выходят только сейчас, когда русский читатель пережил недавнее увлечение футуристами и обэриутами, хлебниковским "театром Слова", новациями Хармса и Введенского. Теперь ему не удержаться от аналогий, и проще оценить виртуознейшие языковые пассажи Моцарта, ничуть не уступающие его блестящей музыкальной технике, его простодушный, не без язвительности, юмор. Разумеется, далеко не все письма написаны в таком игровом ключе - в других Моцарт серьезен, и даже иногда патетичен. Но в любом из них мастерский перевод наверняка порадует читателя.
А вот комментирующая часть книги - вряд ли. Нельзя сказать, чтобы первый блин был совсем уж комом, но, увы, в этом смысле сборник и в самом деле далек от совершенства - что, кстати, признают и авторы тома. Вступительная статья редактора-составителя А. Розинкиной более всего напоминает покаянную исповедь: используя набоковскую классификацию переводческих "грехов", она заранее извиняется за то, что в книге возможны "очевидные ошибки, допущенные по незнанию или непониманию", сознательное купирование непонятного (или неприличного) текста, и - самое страшное! - прилаживание текста к вкусам и предрассудкам читателя. (Замечу, кстати, что уж в последнем-то авторы переводов, как мне кажется, вовсе неповинны!)
Не останавливаюсь на "грехе" очевидных ошибок - если они есть (составителю виднее!), массовому читателю, на которого в первую очередь рассчитана книга, будет нелегко их найти. Но вот заманчивые редакторские отточия┘ Они воистину возбуждают фантазию читателя, силящегося понять, что за ними кроется: непонятное для редактора? Или неприличное? Однако в письмах к аугсбургской кузине - безусловном козыре всего сборника - "неприличные" выражения возникают буквально на каждой строчке. И без всяких отточий. Так где же логика? (Кстати, принято считать, что именно обилие вульгаризмов и даже откровенно непристойных выражений - они, между прочим, во времена Моцарта таковыми не являлись - и послужило причиной, по которой письма до сих пор не публиковались в России.)
Еще большее недоумение вызывает отсутствие биографических комментариев. Без них текст писем предстает довольно плоским: читатель, не искушенный в тонкостях личных взаимоотношений, едва ли способен понять многочисленные намеки Моцарта, касающиеся событий как его собственной жизни, так жизни его адресатов и знакомых. Конечно, требовать от редакционного коллектива полных комментариев мы не вправе - это, вероятно, более чем вдвое увеличило бы объем и Бог знает на сколько отсрочило бы появление книги. Однако что стоило энциклопедически образованному Алексею Парину подсказать читателю хотя бы некоторые из этих биографических тонкостей? Ни фактологические подстрочные комментарии, ни указатель имен и "Основные даты жизни и творчества Моцарта", расположенные в конце книги, не могут исправить это положение. Единственное исключение из правила - письма к кузине. Все они вынесены в отдельный раздел, которому предпослано толковое и изящное предисловие Е. Байер. Распространить бы этот принцип на всю книгу - цены бы ей не было! А так придется, видимо, по совету А. Розинкиной, обращаться к полному семитомному немецкому оригиналу - к которому она предупредительно отсылает "заинтересованного читателя".
И наконец, в довершение ко всем трудностям, подстерегающим этого самого читателя на страницах книги, приходится добавить весьма "скромное" оглавление: вместо ожидаемого подробного перечня писем есть только общие разделы - "Письма" и "Письма к кузине". Пожелай читатель найти письмо от такого-то числа такому-то адресату - он должен перелистать подряд все 400 с лишним страниц сборника.
И все же, в сравнении с возможностью читать письма Моцарта по-русски, все эти мелочи - не более чем пожелания на будущее. Ибо объективно "труден первый шаг", который сделали авторы. Книга есть, она на сегодняшний день - уникальна. Она - действительно новая веха в нашем знании о Моцарте. Только прочитав эти письма, читатель сможет узнать о Моцарте то, что "заинтригует, шокирует и одновременно зачарует" (А. Парин). Развлечет и заставит задуматься. И поможет по-новому оценить все то, что нам до сих пор было известно о Моцарте┘
Дарья Гармоненко 
