0
15125
Газета Интернет-версия

12.12.2013 00:01:00

Плач по русскому

Тэги: кронгауз, аросев, беседа


кронгауз, аросев, беседа Вот-вот, берегите речь... Фото Владимира Захарина

По мнению Максима Кронгауза, доктора филологии, одного из крупнейших российских лингвистов, русский язык переживает те же самые проблемы, что и большинство других языков. При этом Кронгауз, стремящийся рассматривать все проблемы с двух точек зрения – лингвиста и «просвещенного обывателя» – убежден, что в решениях языковых вопросов нет универсальных формул. Иногда верх берет мнение профессионалов, иногда – «народа». Такое отношение к языку позволяет Кронгаузу считать себя скорее лингвистом-либералом, чем лингвистом-консерватором. Обо всем этом Максим КРОНГАУЗ рассказал Григорию АРОСЕВУ.


– Сегодня, спустя шесть-семь лет после первого издания вашей книги «Русский язык на грани нервного срыва», в каком состоянии находится русский язык – нервный ли это срыв, расцвет, увядание?

– В русском языке уживаются совершенно противоположные тенденции. С одной стороны, наступила легкая стагнация – пик острых процессов, о которых я писал в книге, пришелся на 90-е годы и начало 2000-х. А что будет дальше – не очень понятно. Язык зависит от внешних обстоятельств – и от социально-политической обстановки (в политической сфере явнейшим образом идет процесс поиска нового адекватного языка), и от технического прогресса. Кажется, что новых открытий не должно быть. Такие «взрывы», как сам Интернет, а также внутри него – блогосфера и социальные сети, уже произошли. Но вдруг придумают какое-то новое суперустройство, которое повлияет на язык, как на него повлияли собственно компьютеры и Интернет? Делать прогнозы сложно. Мы не понимаем, как будет развиваться мир, а язык развивается вслед, а не самостоятельно.

– Находятся ли другие языки в такой же ситуации, что и русский?

– Конечно. В русском языке не наблюдается никаких уникальных процессов. Все языки, которые активно представлены в Интернете, так же активно подвергаются его влиянию – эти переживания выпали не только на долю России. Кроме Интернета, на языки повлияли и перестройка с распадом СССР, и распад стран соцлагеря. Но каждый язык переживал все эти события в зависимости от особенностей и собственно языковых, и культурных.

– Судя по книге «Русский язык на грани нервного срыва», вы предпочитаете поначалу описывать какую-либо проблему (к примеру, изменение правописания слова «парашют» на «парашут») очень лояльно, как будто одобряя возможные модификации. А потом, в конце каждой главы или части, однозначно заявляется, что вы против перемен и за устоявшуюся норму. Как, по-вашему, должны фиксироваться изменения в языке?

– В этой книге я всячески демонстрировал раздвоенность своего сознания. С одной стороны, я выступал как культурный носитель языка, а с другой – как лингвист. Лингвист смотрит на все, полагая, что любые перемены могут быть обоснованы, а культурный носитель языка плачет, прося о том, чтобы все оставили как раньше. Разное отношение ко всем явлениям – контрапункт книги. Для меня это было важно, потому что плач по русскому языку несется по всей земле русской, и я не хотел к нему присоединяться. Но позиция классического лингвиста «все перемелется» мне тоже чужда – ее фальшь в том, что все, конечно, перемелется, но мы теряем вкус и чувство языка. Мы теряем комфортную среду. Конечно, «парашют-парашут» – мелочи. Но ради чего нам терять комфорт и свои привычки? Язык ведь вообще построен на привычке и на языковой интуиции. А языковая интуиция построена на языковом опыте. И если мы меняем опыт, мы меняем интуицию. Но каковы мотивы и аргументы, ради которых мы должны это делать? Что касается фиксации изменений – это больной лингвистический вопрос. Есть лексикографические культуры, где изменения вносятся путем анализа устной и письменной речи. В Японии, к примеру, проводится традиционный эксперимент – людям на шеи вешаются диктофоны, на которые записывается все сказанное «подопытных» и их собеседников. Затем лингвистами проводится анализ, что изменилось в языке по сравнению с предыдущим экспериментом. Если нечто может назваться однозначной тенденцией, это фиксируется в словарях. У нас же они составляются по старинке – автор опирается на ранее изданные словари и собственные мнение и интуицию, а если авторов много, им надо искать компромисс. А эта процедура гораздо менее объективная. Поэтому наша лексикографическая традиция очень условна и зыбка.

– Но если в русском языке следовать за тем, как говорит большинство, неизбежным будет изменение нормы на «звонит» и «одевать» в значении «надевать». Как с этим быть?

– Считается, что норму формирует не сам народ, а его образованная часть, при всей условности этого понятия. Конечно, более половины населения говорит «звонит», а также путают «одевать» и «надевать». Но возникает вопрос, что считать «истиной в последней инстанции» – словарь или живую речь. Можно считать и то, и другое. Если вы лингвист, то будете ссылаться исключительно на словарь. Но иногда кажется, что позиция лингвиста смешна. К примеру, долгое время в словарях значилось, что нужно говорить «фОльга» (с ударением на «о»), хотя все носители языка говорили «фольгА». Словарная норма выглядела нелепо. Сейчас это исправлено. Лингвист не может сопротивляться бесконечно – если все перейдут на новое ударение или новую форму слова, лингвист будет вынужден подчиниться.

– Вы неоднократно заявляли, что используете «Яндекс» и другие поисковые сайты для проверки написания какого-либо слова, если его нет в словарях. Насколько этот прием – проверка через Интернет – оправдан, стоит ли его брать на вооружение?

– Ясно, что словари не успевают за всеми изменениями, и некоторых слов там просто нет. И если я их найти не могу, чем мне руководствоваться? Тем, как пишут люди. Еще можно спросить уважаемого человека, то есть заменить авторитет словаря авторитетом носителя языка. Но не у всех есть такая возможность. Поэтому проще набрать слово в поисковой системе. Хотя иногда лингвисты, руководствуясь некими системными соображениями, фиксируют как нормативное не самое распространенное написание. И таким образом лингвист влияет на ситуацию и даже переламывает ее. Пример – написание слова «шоппинг/шопинг». Поначалу преобладало двойное «п». Однако потом на сайте gramota.ru было объявлено, что правильное написание – «шопинг», с одной «п». И через год или два оба варианта сравнялись по частоте употребления, то есть авторитет лингвиста (словаря) переборол тенденцию.

– Часто ли вы встречаете незнакомые слова, если речь не идет о специализированной литературе?

– Встречаю. Не могу сказать, что часто, но бывает. Раньше было чаще. Однажды я вернулся в Москву после длительного пребывания за границей, взял газету и увидел следующее объявление: «Растамаживаю а/м». Я остолбенел, потому что ничего не понял – не знал, что такое «а/м», и не знал, что в русском языке есть корень «тамаж». Более того, интуитивно близкий корень «тамож» не является глагольным. Однако в этом случае русский язык, ничего не заимствуя, породил слово, которое я сразу не смог интерпретировать. Обычно же русский язык, создавая новые слова, дает подсказки в виде приставок, суффиксов и тому подобных. А здесь не хватало в том числе контекста.

– Случается ли порой, что вы неправильно говорите?

– Есть нормы, которые я знаю, но которые не хочу соблюдать, так как это идет вразрез с моими привычками. Я просто стараюсь избегать произнесения таких слов. К примеру, мне не хочется говорить «по средам», потому что мой языковой опыт подталкивает меня к иному произношению – «по средам». Поэтому я не использую множественное число и говорю «в среду» или «каждую среду».

– А как быть со склонением топонимов?

– Правильнее, грамотнее, конечно, их склонять. Но в некоторых ситуациях мне это тоже неловко делать, поскольку я привык к несклоняемым вариантам. Наверное, я сказал бы «Приземляемся в Шереметьево», а не «в Шереметьеве».

– Какими аргументами следует оперировать, предлагая людям следить за своей речью? Ведь контраргумент чаще всего такой: «мы же не на уроке русского» и «главное – ты меня понимаешь».

– Язык – это не только средство коммуникации, но и инструмент установления определенных социальных связей. Надо понимать, что то, как мы говорим, рисует наш речевой портрет. Этот портрет, как и наше лицо, может быть привлекательным и непривлекательным. Я понимаю, что и очень умный человек может выразиться неграмотно. Но в силу воспитания нас может оттолкнуть от человека, который делает грубую ошибку – к примеру, «ихний» вместо «их». Это лишь одна черта человека, но она не очень приятная. И если в речевом портрете человека таких черт много, может начаться отторжение речи собеседника. Равно как и в других ситуациях отторжение поведения, внешности, манеры одеваться. Язык – одна из важных, если не самая важная характеристика человека, и это может быть самой важной причиной следить за своей речью. Если вы хотите сблизиться с человеком, не надо его отпугивать своим речевым портретом. Понятно, что люди общаются с представителями своей же социальной среды – достаточно вспомнить «Пигмалиона» Бернарда Шоу, где герой начинает строительство человека со строительства его речи. Лингвист меняет речь женщины до такой степени, что влюбляется в нее. Влюбиться в торговку цветами, найденную на улице, он не мог бы – в первую очередь мешал бы язык.

– Есть ли какие-нибудь советы для тех, кто живет не в России, но хочет хранить (возобновлять, спасать) свой русский язык?

– Рецепт всегда один: максимальное использование русского языка. Надо говорить дома на русском языке, не подстраиваясь под тех, кто не хочет его использовать. Необходимо читать по-русски, в том числе с детьми, необходимо практиковать культуру письма. 


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Ольга Соловьева

Бюджет оплатит закупку лекарств от разных форм гепатита

0
676
Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Партийные кандидаты показали патриотические чувства и локальные успехи

0
675
Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Анастасия Башкатова

Автовладельцы ищут способы сэкономить на запчастях и ремонте

0
613
Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Екатерина Трифонова

Нелегальный мигрант попытался найти защиту у Конституционного суда РФ

0
602

Другие новости