0
6924
Газета Печатная версия

19.04.2018 00:01:05

Простая деревенская баба

Любимой няне Пушкина исполняется 260 лет

Тэги: арина родиновна, пушкин, сказки, фольклор, крепостное право, история, политика, ссылка, эротика, декабристы, аксаков


арина родиновна, пушкин, сказки, фольклор, крепостное право, история, политика, ссылка, эротика, декабристы, аксаков Пушкин и его няня. Рисунок Александра Лаврухина

Строчки, посвященные Александром Пушкиным своей легендарной няне Арине Родионовой (1758–1828), помнят все. Ну как не помнить.

Я ждал тебя; в вечерней 

тишине

Являлась ты веселою 

старушкой

И надо мной сидела в шушуне

В больших очках и с резвою 

гремушкой.

Или:

Но я плоды моих мечтаний

И гармонических затей

Читаю только старой няне,

Подруге юности моей

Или:

Подруга дней моих суровых,

Голубка дряхлая моя!

Или:

Выпьем, добрая подружка

Бедной юности моей.

Выпьем с горя; где же кружка?

Сердцу будет веселей.

Где же кружка?                 	Напиток жаждущему. 1460-е гг. Метрополитен-музей , Нью-Йорк
Где же кружка? Напиток жаждущему. 1460-е гг. Метрополитен-музей , Нью-Йорк

Ну и так далее. Мы эти строки помним и любим еще со школы. А «веселой старушке», крепостной крестьянке Ганнибалов и Пушкиных Арине (или Иринье) Родионовой (дочери Родиона, то есть по-современному – Родионовне) через пару дней исполнится 260 лет. Она служила кормилицей у старшей сестры Пушкина Ольги, а когда дети выросли – экономкой и наперсницей поэта в ссылке, в Михайловском. Талантливая сказочница и песенница, она стала прототипом няни Татьяны из «Евгения Онегина», няни Дубровского, а еще, говорят, – мамки Ксении Годуновой. А еще – мамки княгини из «Русалки». А еще – женских образов из «Арапа Петра Великого». В общем, Арина Родиновна – это те самые народные корни, к которым с наслаждением припадал поэт-аристократ Пушкин и о которых с удовольствием писали советские учебники.

Слово «няня» Пушкин употреблял в стихах довольно часто, в том же «Онегине» – наверное, раз 20. И друзья его туда же. К примеру, Иван Пущин, Николай Языков и Алексей Вульф, гостившие у Пушкина в его ссылке, в Михайловском, все остались под впечатлением от словоохотливой Арины Родионовны. Языков даже стихи сочинил – «К няне А.С. Пушкина»:

Сама и водку нам и брашна 

подавала,

И соты, и плоды, и вина 

уставляла

На милой тесноте 

старинного стола!

Ты занимала нас – добра и 

весела –

Про стародавних бар 

пленительным рассказом.

И, конечно, все помнят хрестоматийную сцену из записок Ивана Пущина – приезд к ссыльному другу в Михайловское: «Было около восьми часов утра. Не знаю, что делалось. Прибежавшая старуха застала нас в объятиях друг друга в том самом виде, как мы попали в дом: один – почти голый, другой – весь забросанный снегом. Наконец, пробила слеза – мы очнулись. Совестно стало перед этой женщиной, впрочем, она все поняла. Не знаю, за кого приняла меня, только, ничего не спрашивая, бросилась обнимать. Я тотчас догадался, что это добрая его няня, столько раз им воспетая, – чуть не задушил ее в объятиях».

Судя по этим запискам, Арина Родионовна была не робкого десятка. По углам не жалась, любила внимание и охотно разделяла досуг молодежи. Пушкину, лишенному подлинных родственных уз, была любящей бабушкой. Многого недопонимающей, но порывистой, заботливой, возможно, даже слегка эксцентричной. Впрочем, вот что во время ссылки (зимой 1824/25 года) пишет в письмах сам Пушкин: «Вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны; вы, кажется, раз ее видели, она единственная моя подруга – и с нею только мне не скучно» (чиновнику Шарцу). «Знаешь ли мои занятия? до обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» (брату Льву). «Валяюсь на лежанке и слушаю старые сказки да песни» (другу Вяземскому).

Так что кто знает, если бы не Родионовна, мы, возможно, лишились бы и дядьки Черномора, и ученого кота, и попа с Балдой, и говорящей рыбки, и русалки на ветвях, и царя Салтана. Да, она была неграмотной крестьянкой, и, возможно, фигура ее несколько преувеличена, сакрализована (где Пушкин, там и няня), но в таланте этой женщине уж точно не откажешь.

Отдельно приятно, что она еще и мастерица выпить. Не зря же Пушкин рифмует старушку и кружку. И Языков в траурных, в общем-то, строках «На смерть няни А.С. Пушкина» (в июле этого года будет 190-я годовщина) тоже приглашает добрую старушку пображничать:

Мы пировали. Не дичилась

Ты нашей доли – и порой

К весне своей переносилась

Разгоряченною мечтой;

Любила слушать наши хоры,

Живые звуки чуждых стран,

Речей напоры и отпоры

И звон стаканов об стакан.

Уж гасит ночь свои светила,

Зарей алеет небосклон;

Я помню, что-то нам про сон

Давным-давно ты говорила.

Напрасно! Взял свое токай,

Шумней удалая пирушка.

Садись-ка, добрая старушка,

И с нами бражничать давай!

Словом, Арина Родионовна была не только ходячими закромами народных сюжетов, она еще и зажигательно вела застолье. Не говоря уже о том, что в случае надобности, как утверждают, поставляла барину девушек. Крестьянки покрасивее приводились к нему, беременели и сбывались с глаз долой. Недаром тот же Иван Пущин знаменательно вспоминал: «Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других. <…> Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. <…> Среди молодой своей команды няня преважно разгуливала с чулком в руках».

Но жизнь, пусть и долгая (по тогдашним меркам), все равно скоротечна. Няня умерла в 70 лет. Ее могила находится где-то на петербургском Смоленском кладбище, но точное место утеряно. При входе на кладбище установлена памятная доска. А в Гослитмузее, по слухам, хранится единственная уцелевшая вещица из рук Арины Родионовны – шкатулка из вишневого дерева, подаренная Языкову на прощание. С этим другом ее Саши у старушки явно сложились особенно теплые отношения. Недаром его характеристики старой крестьянки так экспрессивны («…Она была ласковая, заботливая хлопотунья, неистощимая рассказчица, порой и веселая собутыльница»), а реакция на ее смерть – «Я отыщу тот крест смиренный» – неожиданная, учитывая, что сам Пушкин, к примеру, даже не приехал на похороны. Впрочем, хоронить своих крепостных, наверное, было тогда у дворян не в ходу.

Как выглядела Арина Родионовна на самом деле – мы не знаем. Сестра Пушкина Ольга описывала ее довольно абстрактно: «Старушка чрезвычайно почтенная  – лицом полная, вся седая, страстно любившая своего питомца…» Тем не менее память о ней живет и крепнет. Еще в 1880-м на открытии памятника Пушкину (на Тверской, в Москве) писатель-славянофил Иван Аксаков посвятил Арине Родионовне целый пассаж своей речи: «Так вот кто первая вдохновительница, первая муза великого художника – это няня, это простая деревенская баба! Да будет же ей, этой няне, и от лица русского общества вечная благодарная память!»

Вот мы и благодарны. До сих пор.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Казахстан развивает степную демократию

Казахстан развивает степную демократию

Виктория Панфилова

Инициативу Токаева о модификации герба раскритиковали и предложили заменить коней на ирбиса

0
2208
Как Европа реагирует на подъем Китая

Как Европа реагирует на подъем Китая

Леонид Пастернак

ЕС и Великобритания пытаются ограничить влияние КНР на мировую финансово-экономическую систему

0
1533
Региональная политика 11-14 марта в зеркале Telegram

Региональная политика 11-14 марта в зеркале Telegram

0
1122
Зачем химику Кант

Зачем химику Кант

Андрей Мартынов

О философии вне философии

0
1210

Другие новости