Роза Цветкова
Киевская площадь Независимости и прилегающие к ней улицы по-прежнему утопают в цветах и мусоре. «Я на майдан», – лаконично сказал диспетчеру по рации таксист, отвозивший нас от аэропорта в самое сердце украинской столицы. Он довозит до самой кромки, где заканчивается обычная, вполне себе светская жизнь Киева, та, в которой работают банки, ходит общественный транспорт, сияют свежевымытыми витринами бутики и магазины, и начинаются иные будни – то ли революционные, то ли пораженческие. Живых цветов на майдане нереально много – ими в буквальном смысле вымощена дорога к главному памятнику на площади – стеле, символизирующей новую Украину. Впрочем, понять, какой из монументов на площади для майдановцев сегодня важнее, сложно – гораздо больше народа толпится вокруг рукотворного деревянного Тараса Шевченко, каждому из подошедших разрешается взять себе на память несколько стружек. Это якобы тоже маленькие символы майдана. Неподалеку бьет в большой барабан человек, похожий на некоего глашатая. Бум, бум, бум – разносится по всему Крещатику, который теперь почти весь – тоже майдан. Вокруг барабана все время толпится малышня, которой, разумеется, дают внести свою дробь в жизнь майдановских повстанцев. И это каким-то образом вплетается в музыку, которая разносится по всему майдан-пространству из динамиков на блиц-трибуне. Периодически там выступают ораторы, и что удивительно – по-русски.
– Мы здесь для того, чтобы контролировать власть, – решительно говорят мне два представителя партии «Удар», сидящие у входа в свою палатку. В глубине ее видны какие-то очень задрипанные матрасы, а рядом с дневальными – чуть ли не доисторический керогаз. Они из Херсона, один из них здесь с самого начала событий, для этого он специально уволился с работы, другой – Юрий – взял в телекомпании, где работает, отпуск. Новой власти они тоже не доверяют и до какого предела будут здесь сидеть, ответить затрудняются. В возможность войны с Россией не верят, но просят при случае передать спасибо Путину за то, что он их всех – белых, красных, желтых – объединил. Перед зданием, с которого так и не сняли самодельную табличку «штаб революции», стоит стол, за которым двое молодых ребят играют в настольный теннис. На фоне огромного количества строительного мусора, автомобильных покрышек и прочей атрибутики майдана это выглядит столь диссонансно, что не могу удержаться от расспросов. Богдан, ему 23 года, не боится признаться, что раньше был в УПА, сейчас – вроде как сотрудник революционного штаба.
«Я из многодетной семьи, и когда я понял, что моя семья при Януковиче никогда не получит положенную нам квартиру, я пришел сюда, – рассказывает парень (по его словам, он здесь живет уже больше трех месяцев). – Нет, денег за каждый день стояния никакие организаторы нам не дают. Но посторонние люди постоянно приносят нам еду, деньги, игрушки». И его мой вопрос, до каких пор намерен здесь находиться, заставляет задуматься. Но когда я, попрощавшись, ухожу дальше, кричит вдогонку: «Я придумал: до тех пор, пока мой народ не раззомбируется!» «Ты не боишься, что сам превратишься к этой поре в зомби?» – кричу я ему в ответ тоже на русском. Богдан пожимает плечами, а я иду к детской карусели, которая, наверное, тоже что-то символизирует: деревянные лошадки, на которых никто не сидит, все скачут и скачут, медленно кружась.
Киев–Москва
Дарья Гармоненко 
