Анна Коренева Дети всех возрастов, полов и национальностей возвращаются с обогащенных кислородом пригородных дач, провинциальных огородов и теплых морей-океанов в шумную столицу. После долгого отдыха наконец-то можно снова ступить на праведную тропу порядка и дисциплины. И тут выясняется вот что: пока десяток академиков РАН в течение месяца полемизировал с духовенством Русской Православной Церкви по поводу введения конфессионально ориентированных предметов в государственных школах, предмет «Богословие» уже много лет преподается в частных детских садах города Москвы.
Уже достаточно много написано о том, что в государственный детский сад нужно записываться еще будучи в родильном доме, чтобы годам к трем туда попасть. Но ждать, пока мэр столицы Юрий Лужков выполнит свое последнее обещание обеспечить Москву детскими садами, у многих родителей, вовремя не записавшихся в это обетованное учебное заведение, времени нет. Еще немного – и уже в школу нужно чадо устраивать. Поэтому частные детские сады (так называемые НОУ – «негосударственные образовательные учреждения») – пусть и дорогой, но единственный путь для нерасторопных родителей.
Оказавшись в таком незавидном положении, автор этих строк столкнулась с тремя вариантами устройства своего четырехлетнего ребенка. Причем каждый из них предусматривал определенный путь его религиозного воспитания.
Вариант номер один: «стандарт». Взятый в самом общем виде частный детский сад – пример того, как должно быть все устроено в обычном муниципальном саду. Работают такие учреждения по государственным программам, установленным Министерством образования и науки РФ. Среди них – развитие речи, физкультура, музыка, занимательная математика, рисование. Иногда к этому абсолютно не сверхъестественному набору добавляются английский язык и хореография. Но частный детский сад все-таки хочет выделиться, предложить своим состоятельным (или не очень) клиентам эксклюзив...
Вариант номер два: «стандарт плюс». Заведующая одного из детских садов, который в начале 1990-х годов трансформировался из государственного в частный, на собеседовании со мной как-то невзначай упомянула о предмете «Богословие». Что же это такое – неужели тайну троичности и две природы Христа дошкольникам уже растолковывают? Оказалось нет, всего-навсего заучивают молитвы и запоминают церковные праздники. Для этой цели уже двенадцать лет как выписан педагог из Русской Православной Церкви.
И все же Закон Божий – в детском саду? На мой вопрос о веротерпимости, о детях из семей, не исповедующих православную веру, я получила довольно распространенный нынче ответ. В советские времена он звучал приблизительно так: «Понаехала тут лимита, а Москва ведь не резиновая». Сейчас эта сентенция претерпела некоторую эволюцию. Однако звучит она даже более резко. Вместо абстрактного «лимита» она теперь включает вполне четкие дефиниции относительно происхождения человека, а точнее – его национальности и вероисповедания.
«И потом, у нас черных нет, только один армянин и два грузина, а они ведь тоже, как и мы, православные». Эту сакраментальную тираду заведующая детским садом, впрочем, закончила во вполне «толерантном» духе: «Ведь и от чурок тоже польза есть: они Москву очень хорошо убирают, раньше пройти по улицам было невозможно, а сейчас благодаря им даже чисто». Отсюда мораль – убирать улицы должны «понаехавшие», а учитывать их вероисповедание мы не должны, потому что «сами к ним не едем и никогда не поедем». Без комментариев.
Будучи жертвой интернационального воспитания, я уже было смирилась с богословием для своей четырехлетней дочери. Но Бог милосерден: он привел меня еще в одно дошкольное частное образовательное заведение. Заведующая в ходе собеседования (после необходимой прелюдии про государственные программы, танцы, логопеда и пение) поведала следующее. В ее детском саду также был опыт уроков православия еще в начале 1990-х годов. Детям вроде бы даже нравилось. Но закончился эксперимент неудачно: вдруг выяснилось, что детки совсем перестали учиться. Доходило до смешного, особенно перед контрольными работами, когда уроки православия становились как нельзя более актуальными: «Мама, зачем мне математика, я Господу помолюсь, и мне пятерка выйдет!»
Впрочем, это уже было прекрасно описано Надеждой Александровной Тэффи. Героиня рассказа «Экзамен» Маничка ничего не знала ни о климате Германии, ни о природе Америки, однако верила в волшебное «Господи, дай». Чем больше раз напишешь спасительную мантру на полях тетрадки, тем вернее сдашь трудный экзамен. В результате вместо того, чтобы выучить хотя бы один билет, бедная Маничка исписывает квадратные метры бумаги (тратя на это немало сил, между прочим), а экзамен благополучно проваливает.
Эх, не знала Маша Куксина пословицу про то, что на Бога надейся, но и сам не плошай. А может, и знала, но к экзамену готовиться все равно не хотелось. Как бы то ни было, в последнем дошкольном заведении, которое посетила автор этих строк, от уроков православия давно пришлось отказаться. Этот третий вариант, существующий скорее в порядке исключения, чем правила, можно назвать так: «стандарт плюс, а потом минус». И хорошо. Сегодняшним детсадовцам скоро в школы, лицеи и гимназии поступать надо. А там «Господи, дай» уж точно не поможет, каким бы сильным ни было религиозное чувство.
Дарья Гармоненко 