Александр Дерябин – Алексей Владимирович, Росатом обычно заявляет об успешном взаимодействии с экологическими организациями. Как вы оцениваете совместную работу экологов и чиновников?
– Политика Федерального агентства по атомной энергии сейчас макиавеллиевская. Росатом исключил из состава своего Общественного совета всех людей, которые могли что-то сказать против его нынешней политики, и включил людей, не знакомых с положением дел в атомной индустрии. Получилось, вроде бы Общественный совет есть и Росатом якобы доступен для критики, но на самом деле политика Агентства закрыта и непрозрачна. При Сергее Кириенко Росатом стал менее открыт для взаимодействия и реальной работы с экологами, чем это было при прежнем руководителе Александре Румянцеве.
– Есть ли у российских экологов сейчас какие-то возможности повлиять на политику Агентства?
– Возможностей не очень много. Бюрократических методов воздействия на Росатом у экологов в данный момент фактически нет. Сегодня мы можем привлекать больше внимания прессы, населения к атомным проблемам мирными акциями. Например, наподобие экологических лагерей в Ангарске, Волгодонске и акций протеста по ввозу обедненного урана из Германии. Иногда приходится привлекать внимание даже символическим перекрытием Транссибирской магистрали. Эти акции сегодня проводятся, и внимание людей к атомной сфере есть. Чиновники Росатома начнут принимать разумные решения только тогда, когда в этом процессе будут участвовать многие жители и голос общественности зазвучит в полную силу. Если атомщики этого вовремя не поймут, то они нарвутся на большие неприятности. Ведь всего одна маленькая авария на каком-либо объекте, и все мнимое благополучие, о котором сейчас говорится официально, сметет все радужные планы развития отрасли.
– Как сегодня развивается российская атомная отрасль с точки зрения экологов?
– Состояние российской атомной промышленности – это ползучая катастрофа, а ее дальнейшая работа при нынешнем подходе чревата новым Чернобылем. Виной этому прежде всего стареющие АЭС, которым безответственно продлевается срок эксплуатации. Как можно было продлевать сроки работы реакторов чернобыльского типа? Никакой ремонт не превратит старый автомобиль в новый. Что уж говорить об атомных реакторах. Так что, по-моему, мы сегодня вошли в период гораздо более тревожный, чем даже 10–15 лет назад. В дополнение появилось еще и жуткое желание нашей атомной отрасли получать звонкую монету за счет переработки отработанного ядерного топлива и обедненного урана. Да, сейчас отрасль получает за это деньги, но ведь в будущем такая политика принесет нашей стране массу радиационных отходов и головную боль для последующих поколений. Атомщики готовят всему миру еще один сюрприз – строительство плавучих атомных станций. Их строительство является угрозой мировому океану и безответственным подарком мировому терроризму. Все это вместе взятое – старые атомные станции, наращивание переработки урана и загрязнение страны – делает нашу атомную отрасль очень опасной.
– По-вашему, в ближайшей перспективе возможна серьезная авария на какой-либо АЭС в России?
– С учетом ситуации, в которой находится атомная отрасль сегодня (а я не сказал о многих других бедах отрасли), риск такой аварии становится все более реальным с каждым днем. n
Алексей Владимирович Яблоков – профессор, советник Российской академии наук.
Дарья Гармоненко 