Выше Данте

Джамбул Джабаев: Приключения казахского акына в советской стране: Статьи и материалы/ Под ред. Константина Богданова, Риккардо Николози и Юрия Мурашова. 

– М.: Новое литературное обозрение, 2013. – 308 с.

На вопрос писателя-фантаста ответ до сих пор не получен, но вот кто писал за степных бардов – туман рассеивается. Книга «Приключения казахского акына в советской стране» посвящена крупнейшей, считают авторы, афере в истории советской литературы, превзошедшей своей наглостью все ранее известное. В сталинские времена обожали недооцененных царской властью самородков: Мичурина – преемника Дарвина, Павла Бажова – великого сказочника. Возникали и свои гении – Лысенко, Лепешинская. Но и на их фоне история с Джамбулом Джабаевым отнюдь не меркнет по своим масштабам и последствиям.

Все началось весной 1936-го – в Алма-Ате получили телеграмму из Москвы от тогдашнего руководителя республики Мирзояна. Он потребовал послать (отмыть, приодеть, снабдить деньгами и провожатыми) в столицу на декаду казахской литературы акына Маимбета, чьи стихи он прочитал в местной газете. Легенда затем превратила телеграмму в звонок из Парижа, что вошло в книгу как альтернативная версия, несмотря на техническую невозможность подобного в то время. Но вот незадача – Маимбета не существовало в природе, он был выдумкой местного поэта Паши Кузнецова, который сочинял стишата от его имени. Он повинился, не раскрывая, впрочем, обмана: «Маимбет- де откочевал с семьей в Китай». Как быть? Местные чиновники от культуры ломали головы, чуя оргвыводы. Надо было срочно искать замену. Далее версии в книге расходятся. По одной – некий находчивый чинуша сказал: «Тут рядом, в Кастеке, живет старик, хороший акын, его весь наш район знает. Ему, однако, уже за 80, но еще бодро ездит на базары. Зовут его Джамбул». По другой – положение спас заезжий писака Андрей Алдан-Семенов: «…в каракулеводческом совхозе «Кара-Костек» в приемной секретаря парткома он увидел глубокого старика в засаленном бешмете и лисьем малахае. Он спросил, кто этот старик.

– Это наш чабан Джамбул Джабаев, – ответил секретарь парткома.

– Почему он ходит с домброй?

– Джамбул поет песни на праздниках».

Как бы там ни было, в Москву поехал 90-летний Джамбул, которому к тому времени срочно сочинили набор песен. В столице чабан-акын глянулся, а вскоре ему и вовсе подфартило, в 1937 году скончался «Гомер XX века» Сулейман Стальский, и место всесоюзного ашуга оказалось вакантным. Посланец степей оказался фотогеничным, экзотичным, колоритно выглядевшим в своем малахае, к тому же не знавшим русского, что явно облегчало процесс творчества для кормившейся вокруг него камарильи секретарей и переводчиков. Как пишет один из авторов сборника Евгений Добренко, «предприимчивые Остапы Бендеры советской литературы превратили его в идеологическую шарманку, производящую восточные оды». В сборнике подробно разбирается механизм создания и функционирования учреждения «Джамбул Джабаев».

Лично акын еще при жизни попал в рай: «…для престарелого акына был отстроен 12-комнатный дом с остекленной верандой, палисадником, баней, летней беседкой, две шестискатные юрты и выделена в личное распоряжение легковая машина «М-1» плюс Сталинская премия 2-й степени в 50 тысяч рублей». Деньгу гребли и «переводчики» – Марк Тарловский, тот же Павел Кузнецов. Сочинять, как указано в «Приключениях казахского акына», было несложно. Надо было лишь тянуть бесконечные:

Пусть запомнит казах-пионер:

Сталин – самый высокий 

пример,

Самый мудрый из всех 

мудрецов,

Самый лучший отец 

из отцов…

А также «отслеживать момент» и своевременно реагировать:

Шпионы оделись в народный 

чапан,

Шпионы: Исаев и Мирзоян.

Да, Мирзоян, породивший невольно Джамбула, погиб как враг народа. Но механизм исправно функционировал вплоть до смерти акына в 1945 году. Джамбулу придумали подходящую биографию.  А в мае 1938-го решили отмечать 75-летие его «творческой деятельности». Авторы материалов, представленных в сборнике, подробно исследуют феномен советских литературных юбилеев. Как раз в те годы прошла их целая череда – от столетия со смерти Пушкина и тысячелетия эпоса «Давид Сасунский» до Алишера Навои и Тараса Шевченко. Особенно интересно описываются ухищрения деятелей культуры относительно Шота Руставели, когда все время смешно путали, что отмечается: 750 лет со дня рождения поэта или же 750 лет выхода в свет «Витязя в тигровой шкуре»? Тогда же под шумок барсова шкура стала «тигровой» – дабы звучало солиднее, а Руставели поставили выше Данте, Гомера и Гете.