Спасибо, бача!

Юные афганцы дружелюбно относятся и к американским солдатам. Фото с сайта www.defense.gov

Через какое-то время по возвращении после службы за «речкой» в Союз меня вызвали в штаб бригады.

– На «афганцев» медали пришли – «От благодарного афганского народа» называются, – сказал начальник отдела кадров. – Комбриг приказал всех вас собрать через неделю для торжественного вручения.

Я убывал в отпуск на юг и развел руками: и рад бы со всеми вместе обмыть нагрудную «афганку», да увы – уже билеты куплены.

– Ладно, – не стал возражать начкадр. – Получи и распишись. А кстати, знаешь, как эту медаль ваши ребята прозвали?

– Интересно.

– «Спасибо, бача».

«ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ПЯТЕРКА» И «ТРЕНЕР»

Название мне пришлось по душе. «Бача» в переводе означает – мальчуган, парень, пацан. Это была самая шустрая и не в плохом смысле забавная наглая категория афганского населения. Все местные отроки не просто хорошо знали русский язык, а ругались на нем так, словно окончили специальные курсы ненормативной лексики. И все поголовно были выдающимися попрошайками, в чем виноваты были мы, «шурави»: сами – разбаловали по доброте сердец.

Однажды я готовился к поездке на проверку сторожевых застав кандагарского направления.

– На окраине Фарахруда один кишлак есть, – проинформировал меня товарищ, – там бача – всем бачатам бача! Настоящие профессионалы! НХЛ, «Монреаль Канадиенс» – основная тройка нападающих!

Офицер был страстный поклонник хоккея и какие бы то ни было события комментировал через терминологию этой жесткой ледовой игры.

– То тебе не наши местные! – пояснял он. – Шиндандские – скамейка запасных второго дивизиона бундеслиги. Задницы я фарахрудским бачатам не «надрал» только за их высочайшее мастерство. У них настоящая команда! С тренером! – подчеркнул. – Представляешь, один бача запрыгивает на подножку «Урала» со стороны старшего, а второй – со стороны водителя. Сразу же начинают отвлекать – дай бакшиш, дай бакшиш! В это время другой пацан на бегу отвинчивает крышку бензобака, следующий пропускает шланг в горловину и подсасывает его. Рядом с ними бежит еще один бача – с канистрой, в которую сливается топливо.

– Да уж, то не коня на скаку остановить… А «тренер» где ж был? – не верилось мне.

– А «тренер» лет десяти бежал, оглядываясь, впереди «Урала» – чтобы мы газу не прибавили. В считанные минуты канистру бензина на ходу украли!

К слову, «жрал» «Урал-375» прилично – 50–60 литров на 100 км, недаром его в войсках «обжорой» прозвали. Поэтому скачать из его бака «лишние» 10–20 л горючки значило заметно сократить километраж изначально полно заправленной машины.

Рассказ знатока повадок фарахрудских «неуловимых мстителей» меня не только позабавил. С подобным фокусом в цирке можно выступать! Захотелось посмотреть самому. Но не сложилось. «Великолепная пятерка» и «тренер» в момент моего прибытия в Фарахруд, похоже, были на каких-то «сборах» или где-то орудовали не по бензину.

Но на въезде в кишлак на подножку грузовика, в кабине которого я ехал, таки сразу же запрыгнул другой маленький наглечонок:

– Бакшиш! Быстро! Плата за проезд!

Это было сверхнаглостью – Киса Воробьянинов в раннем детстве у входа в пятигорский парк «Цветник», и я направил на него свой укороченный автомат. Тот мало того что ничуть не испугался, а и просветил меня:

– Да никогда ты в меня не выстрелишь! Не спрыгну, пока что-нибудь не подаришь!

Я предложил коробку спичек.

– Мало! – ухмылисто разочаровался бача.

– Пачка сигарет?

– Советские не беру – от них зубы чернеют. Давай американские!

– А если таких нет?

– Тушенка давай!

Я вынул из своего сухого пайка всю промасленную банку без обертки. Обормот взял ее и, прочитав на дне жестянки выдавленные цифры маркировки, вернул мне ее обратно:

– Это свинина. Оскорбляешь!

В конце концов, этот присосавшийся пиявкой попрошайка так мне надоел, что я остановил тяжеловоз и дал ему хорошего пенделя. Отвязался.

По-моему, где говядина, а где свинина, не знал даже наш начальник продовольственной службы – заныкал куда-то свои приходно-расходные книги и найти не мог. А бача – знал!

ТО ЗМЕЙ НАПУСТЯТ, ТО АПЕЛЬСИНАМИ ТРАВЯТ…

Рассказывали, что года три назад в этом кишлаке случилось несчастье – наши машины, шедшие в колонне, задавили мальчишку: он пытался запрыгнуть на подножку, но неудачно и упал под колеса. Бедолагу отнесли на обочину дороги, и колонна последовала дальше. Трагедию в кишлаке видели многие. На обратном пути наши предприняли все меры предосторожности. Задавившую бачу машину могли запомнить по номерам и расстрелять из-за дувалов кишлака, поэтому определили ей место в замыкании. Впереди выставили бронегруппу, на которую загрузили «откупные» – мешки с мукой, рисом, сахаром и бочку солярки. Ждали если не худшего, то малоприятного. Но, к огромному удивлению офицеров и солдат, отец погибшего ребенка очень обрадовался нашему бакшишу, не высказывал никаких претензий и даже улыбался. Говорил что-то вроде того, что у него детей и так много, ничего страшного. Мол, Аллах дал – Аллах взял… Всякое бывало…

На пересыльных пунктах в Ташкенте и Кабуле можно было наслушаться много баек – хоть сценарии боевиков по ним пиши! В курилках там сидели заправские «сказочники» и зачастую травили новичкам, мягко говоря, не совсем реалистичные истории.

– «Духи» не только слева и справа, но и сверху, и снизу, – рвал на себе тельняшку один «голубой берет». – А у меня связка гранат осталась! Я им – сюда идите! Те смотрят, что я готов подорваться, и разбежались!

Почти как в анекдоте: «Золотая рыбка, хочу стать Героем Советского Союза! – Да запросто!.. закрой глаза, открой глаза! – Открывает – вокруг туча душманов, а в руках – по гранате».

Но то байки-анекдоты, а в то же время в Афганистане взаправду был зафиксирован далеко не единичный такой подвиг.

В один «високосный» день – 29 февраля 1980 года одинаковый героический поступок в одном бою совершили старшие сержанты Александр Мироненко (призывался из Душанбе) и Николай Чепик (уроженец деревни Май, что под Минском). Оба служили в 317-м гвардейском парашютно-десантном полку 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (после распада СССР была преобразована в 103-ю отдельную гвардейскую воздушно-десантную бригаду Сил специальных операций ВС Республики Беларусь). Один, израсходовав в неравном бою весь боезапас, подорвал себя и моджахедов последней оставшейся гранатой Ф-1; другой, раненный в ногу, – миной направленного действия, при этом сам погибший уничтожил с три десятка душманов. Оба стали первыми Героями Советского Союза в той десятилетней войне...

На тех посиделках я наслушался об афганских мальчишках очень много «страшилок». Самая безобидная – они стоят вдоль дорог и торгуют отравленными апельсинами. То змей в мешок наловят, а потом через забор их в наши части закидывают. То бегают вдоль колонны и магнитные мины к машинам и бронетехнике крепят…

– Как мы в этот кишлак заезжаем, – взахлеб рассказывал один прапорщик, – так нас сразу же толпы бачат камнями начинают забрасывать. Злимся, а терпим – стрелять-то нам по ним запрещают! Стекла в машинах повыбивали, одному солдату голову разбили…

Не знаю, не видел. Может, и случались такие единичные инциденты, чем-то спровоцированные. Но бачата, с которыми я сталкивался за время службы, такого не вытворяли никогда. То, что «стрелять по ним запрещали», – как сказать. В ответ на брошенный камень можно было сразу же получить автоматную очередь: кто будет присматриваться, что в него летит – булыжник или граната?! Срабатывала реакция! Местные пацаны все это неплохо понимали; да и не делали мы им ничего плохого, чтобы они поднимали на нас руку с «оружием пролетариата». В отличие от наших детей к десяти годам афганские отпрыски становились вполне самостоятельными. Жизнь у них была суровая – взрослели и «мужиками» становились быстро.

ОТ ПОПРОШАЙКИ – В НАРКОБАРОНЫ

Однажды пришлось лететь в Кабул на какие-то сборы. Офицеры полка, узнав об этом, сразу же надавали мне заказов. В кабульских дуканах (торговых лавках) был не только широкий ассортимент товаров, но и куда ниже цены по сравнению с «точками» военторга при дислоцированных в Афганистане частях и соединениях 40-й армии.

После мероприятий земляки-белорусы выделили мне бронетранспортер, сопровождающего прапорщика и охрану. Улицы с кабульскими дуканами впечатляли! Вывески, реклама, всякого рода завлекаловка: «Иван-магазин», «Серега-магазин», «Косметика для офицерских жен. Прямо из Парижа»! Нас сразу же окружили почти три десятка мальчишек. Наметанным взглядом они тотчас же определили во мне основного клиента.

– Откуда? Из Кундуза, Герата, Шинданда? Давай ко мне!

Из-за меня у них чуть не возникла драка. Выбрав одного из пацанят, решил у него приобрести товар. К удивлению, толпа бачат нисколько не возмутилась моим предпочтением, а как по команде приутихла. Более того, конкуренты стали нам дружно помогать.

– Списки, списки, что надо купить, быстрее давай! – кричали смуглолицые юные купцы. – Мы сами разберемся!

Я изумился: матерятся похлеще иных наших старшин – ладно, дань обстоятельствам, но они что – еще и читают по-русски?!

Снова поднялся шум-гвалт. Товар, который в дукане отсутствовал, соседи приносили из своих торговых точек. Через полчаса на прилавке лежало несколько аккуратных стопок – с джинсами, кроссовками, рубашками и прочим дефицитным в Союзе ширпотребом с заранее заготовленными пакетами.

– Проверяй, командор! – сказал главный. – А потом бери бумага, торговаться будем.

Подвели итог. Бача лихо барабанил на калькуляторе, а я долго выписывал в блокноте ручкой столбики умножения и сложения и напрягал ум. Все сошлось!.. Уверен, что ни в одном современном супермаркете не обслужили бы так споро!

Интересно, что рядом находились взрослые дуканщики, но в процесс мальчишечьего «купи-продайства» они ни разу не вмешались.

Поинтересовался у маленького продавщика курсом валют. Он мне подробно объяснил, что самая устойчивая «деньга» в Афганистане – советские чеки Внешпосылторга. Затем котируются местные афгани, пакистанские рупии и иранские риалы. Как исключение можно рассчитываться советскими рублями – они нужны для студентов, обучающихся в Советском Союзе. Доллары просили не предлагать – «зелень» с физиономиями американских президентов здесь была не в ходу.

Конечно же, бача занимались не только попрошайничеством, но и грешили воровством и торговлей наркотиками. Кто-то на полном серьезе полагал, будто бы «америкосы» разработали специальную программу по распространению наркотиков среди военнослужащих Ограниченного контингента советских войск через афганских детей. Уверен, что это полная ерунда! Ведь маковых плантаций в стране «за речкой» тогда не было и в помине, и торговали бача простейшей подручной наркотой, которая называлась «чарс».

Зелье это афганцы готовили сами и расфасовывали в спичечные коробки. Такой дозы дряни для курения хватало минимум человек на десять – так что какой уж там «весь» Огранконтингент «шурави»! Хотя «дурь» получалась сильнодействующей, вызывала галлюцинации.

Конечно, некоторые солдаты, да и офицеры «пробовали», не без того: элемент экзотики! В частях с такими наркоманами боролись самым решительным образом – осуждали их судом военного трибунала, но… чарс курило абсолютное большинство мужского населения страны, в том числе и «зеленые», как мы называли афганских солдат и офицеров. Их начальство закрывало на это глаза – традиция.

…Как-то вечером, уже в Ташкенте, у меня закончилось курево. На остановке рядом стояли два прилично одетых молодых узбека.

– Угостите сигаретой, ребята, – попросил я.

– Товарищ майор! Для вас мы фирменные откроем! Мы вас, «афганцев», уважаем.

И парень распечатал новую пачку «Мальборо». Закурив, я закашлялся.

– Не понял, что вы мне дали?!

– Это чарс. Мы же вам фирменную обещали!..

А в 1986 году, в самый разгар противостояния советских войск и моджахедов, вышел знаменитый роман Чингиза Айтматова «Плаха», в котором помимо прочих сюжетных линий описывалось и то, как в СССР зарождается наркомафия. От чарса до героина уже оставались считанные годы, и наверняка многие бывшие бача в 1990-е стали наркокурьерами через пограничный Пяндж и погибли при переправах, напоровшись на засады охранявших тогда этот рубеж российских пограничников. А кому особенно «повезло», и вовсе заделались маковыми плантаторами, наркобаронами…

Есть еще «афганская» песня, начинающаяся «Салам, бача!». Ее поют «Голубые береты», «Каскад», Александр Маршал и еще многие «афганцы» и «не-афганцы». Но она совсем не о смуглых «вымогателях бакшиша». А в значении «братишка, друг, афганский однополчанин»… но неужто эти мальчишки навеяли обращаться так многих воинов-интернационалистов друг к другу?.. 

Минск