Пошла плясать губерния

В Кирове, на родине моей мамы, я не был более 20 лет. И, признаться, не думал, что когда-нибудь окажусь там вновь. Если бы не вполне фантастический случай, а именно назначение новым кировским губернатором «френда» из «Одноклассников». Экс-лидер СПС Никита Белых сразу согласился на интервью для GQ, а моя кировская тетя пообещала настряпать лучших в мире вятских пельменей. Устоять перед такой перспективой не было никакой возможности, хотя Киров я никогда не любил. Место, изнасилованное и обгрызенное большевиками, посносившими почти все церкви, лишилось исторического имени и каких-либо родовых примет. Улицы Щорсов, Воровских, Энгельсов и прочих Либкнехтов были загажены кривыми пятиэтажками и мусором соцкультбыта. Старая Вятка обиженно скукожилась, потрескалась, покосилась и ждала своей грустной участи.

В советские времена этот некогда сильный сельскохозяйственный регион практически балансировал на грани голода. Я помню коробки с мясом, которые мы с мамой волокли из Москвы родственникам. Я помню, как ребенком полол картошку на крошечном дачном наделе. Он кормил родню круглый год, пока колхозно-совхозная система коснела в пьяном свинстве. Практически единственным сырьем, которым располагала область, оставался лес. Его зверски вырубали и сплавляли по Вятке, в результате некогда мощная река стала мелеть, а кое-где зацвела. Неудивительно, что в горбачевскую перестройку Киров вошел депрессивным регионом, хотя мои родственники и ухитрились сохранить самые выразительные улыбки, какие я когда-либо видел. Думаю, дело в монголоидных кровях, ответственных за четкие скулы и удлиненные, будто бы вечно смеющиеся глаза.

Надо сказать, что город, несмотря ни на что, не сдавался. Люди, закаленные советской нищетой, ныли мало. В сущности, они научились выживать вопреки всему. Но надежда пришла к ним только теперь. Парадоксально Киров был одним из самых красных городов, который в 90-е не захотел вернуть себе историческое имя. И именно такой город с ликованием встретил назначение верного чубайсовца на пост губернатора. Настолько кировчане устали от сонной безысходности своей прежней жизни. Никита Белых признался мне, что даже боится слишком завышенных ожиданий. Переломить ситуацию можно только в длительной перспективе, особенно при нынешних финансовых коликах. Ведь около 40% областного бюджета дотирует Федерация. Сегодня дотирует, а что будет завтра, никто не знает.

Эта колонка выйдет сразу после инаугурации Никиты Юрьевича, как его теперь принято называть. Накануне он встречал меня в маленькой временной комнатушке – не хотел раньше времени занимать губернаторский кабинет. На моем пропуске скромно значилось: «кабинет 502. Принимающее лицо: Белых». Комната завалена бумагами, к стенке прислонен спортивный рюкзак. В разгар интервью заботливая секретарша позвонила губернатору и осведомилась, не нужно ли принести горячей солянки, покормить ребят. «Такие здесь люди», – улыбнулся Никита Юрьевич. «У тебя есть ощущение сюра?» – спрашиваю я бывшего участника маршей несогласных. «Еще какое» – «Уже подобрал портреты Путина и Медведева для кабинета?» – «Они там и так были. Не буду же я их снимать в самом деле. Я к ним портрет Александра II добавлю», – с ухмылкой сообщает губернатор, который уже не первый либерал, оказавшийся в Вятке. Здесь совмещали ссылку со службой Герцен, архитектор Витберг (несостоявшийся автор храма в честь победы над Наполеоном) и Салтыков-Щедрин. В такой компании по крайней мере не стыдно оказаться. «Что сейчас читаешь?» – «Историю города Глупова», естественно».