Осторожно и без чудес

Завершающийся 2009 год был сложным. Слово «кризис» непрерывно звучало с экранов телевизоров, пресса печатала неутешительные прогнозы, сокращались кадры и зарплаты, закрывались проекты, отменялись выставки и гастроли. Кошельки пустели, зато все пустились на поиски духовности, которую в докризисные времена, как выяснилось, заслоняла светская суета. Так культура и светская жизнь, снизив обороты, не замерли окончательно. В последнем в этом году номере «НГ-антракта» мы вернемся к самому началу года и вспомним, чему радовались и о чем грустили все это время.

***

Год начался не просто спокойно, а как-то болезненно тихо и аккуратно. Свежегрянувший кризис спутал планы многих. Театры стали снижать цены на билеты, чтобы привлечь загрустившего зрителя, а музеи наоборот – поднимать, чтобы выжить. Музеям, зажатым финансами (Русскому музею, например, бюджет урезали вдвое), пришлось отказаться от ряда партнерских выставочных проектов (и всю первую половину года обходились собственными фондами). Исключение здесь составил разве что «Кремль» – там уже в начале года показали «Ювелирное искусство Индии», но за то – спасибо правящей семье Кувейта. В Москву не доехала и передвижная выставка дома Chanel. Традиционная весенняя ярмарка «Арт-Москва» перенеслась на осень, а Российский антикварный салон выглядел откровенно удручающе.

Рынок искусства вообще притих – и в России, и в мире. Гиганты аукционного бизнеса Sotheby's и Christie's сразу после Нового года приступили к массовым увольнениям. На первых торгах удавалось продать разве что избранные и безусловно шедевральные вещи (как, например, пейзаж Тернера на Sotheby's за далекие от рекорда 13 млн. долл.). Индекс Mei Moses, отражающий положение дел на художественных аукционах Лондона и Нью-Йорка, за первые три месяца 2009 года упал на 35%, а оборот аукционных домов приблизился к уровню 2005 года. Предметы стоимостью от 100 тыс. до 1 млн. долл. подешевели на 25–30%, дороже 1 млн. – на 5–15%. Обычно успешные ярмарки антиквариата в Брюсселе (BRAFA) и Маастрихте (TEFAF) прошли осторожно и без чудес. А весной во французском Туре открылась и со скандалом закрылась выставка Александры Экстер: большинство ее работ были объявлены подделками. Скандал, не завершившийся до сих пор, стал еще одним ударом по экспертизе русского искусства. В России же в это время вышел очередной том «черной книги» – Каталога подделок произведений искусства, в котором в кризисе экспертизы на русском рынке обвиняли не аукционные дома, а недобросовестных экспертов.

Да и сам календарный 2009-й начался как-то нехорошо: например, в Берлине в новогоднюю ночь из одной из галерей украли 25 картин и множество скульптур, в том числе работы Пикассо, Брака, Матисса. Разумеется, каждый год из музеев пропадает огромное количество произведений искусства, и из российских в том числе (в ходе ревизии этого года недосчитались 14 тыс. экспонатов. Что это – проблема реорганизации фондов или воровство, пока не известно), но начинать этой новостью год как-то все равно не хотелось.

Впрочем, одно яркое развлечение в зимние месяцы все же было, только не в России, а в Бельгии. В Брюсселе разгорелся скандал с инсталляцией чешского художника Давида Черны, на которой он изобразил стереотипы восприятия национальных особенностей стран ЕС. Больше всех расстроилась Болгария, обозначенная на гигантской карте туалетами турецкого типа. Разбирались и приносили извинения на высшем политическом уровне. Сам художник, мировая публика и не лишенные чувства юмора политики над шуткой, напротив, потешались.

А после завершения брюссельского скандала новые страсти разгорелись в Париже: в центре внимания оказались не только эпохальная продажа коллекции Ива Сен-Лорана и Пьера Берже, но и две бронзовые китайские статуэтки XVIII века, выставленные на эти торги. Их продажу пытались блокировать китайские власти, отсудить или выкупить, шум о реституции подняли порядочный.

***

С приходом весны ситуация начала улучшаться. В Баден-Бадене заработал первый Музей Фаберже – выставили знаменитое ротшильдовское яйцо, установившее рекорд еще в докризисное время. В Киеве открылась выставка Дэмиана Херста, которую привез Виктор Пинчук, намеривающийся сделать из украинской столицы центр современного искусства Восточной Европы. К концу года Пинчук, кстати, объявил об учреждении новой премии, весьма солидной: приз в 100 тыс. долл. и в жюри не кто-нибудь, а Эли Броад, Гленн Лоури, Ричард Армстронг.

Москва также начала оживать. В «Гараж» привезли выставку произведений из коллекции Франсуа Пино. Вручили премию «Инновация», которая в этот раз не обошлась без пересудов в связи с самоотводом Ильи Кабакова. Открывшийся фестиваль «Мода и стиль в фотографии» ничуть по уровню не отличался от предыдущих. Да и народ потянулся в музеи – например, в акции «Ночь в музее» приняли участие 400 тыс. человек. В сфере же архитектурно-культурной политики было создано движение «Архнадзор», которое объединило усилия как профессиональных защитников памятников старины, так и сочувствующих любителей. Отстоять пока удалось не все: по заявлениям Александра Авдеева, в России за последние 10 лет погибло около 2 тыс. памятников и еще 2,6 находятся на грани уничтожения. Один из них – в Москве, и по-прежнему спорный. Год начался с представления проекта реконструкции территории ЦДХ жителям Якиманки, а закончился подписанием Владимиром Путиным письма о переводе здания из федеральной собственности в городскую. Это означает, что тем, кто собирается снести здание, сделать это будет гораздо проще. Кризис отложил-отменил планы по возведению на этом месте проекта Нормана Фостера, но положения не спас.

Кризис же сказался и на других долгостроях: вторая сцена Мариинки до сих пор не продвинулась дальше котлована, Большой театр обещают открыть не ранее осени 2011-го, а скандал с «Охта Центром» грозит не разрешиться и в будущем году. Деньги нашлись только на реставрацию Летнего сада, который теперь закрыли минимум на два года.

***

С приближением лета и надеждой, что уверения с экрана о скором завершении кризиса окажутся правдой, стало веселее. Русских на биеннале в Венеции встречали всеобщим ликованием и чередой вернисажей (о нашем павильоне писала вся зарубежная пресса). «Гараж» вслед за Пино привез огромную выставку лауреата Тернеровской премии Энтони Гормли, Винзавод – как всегда, высшего уровня World Press Photo. Творческую активность художников всего мира подогрела и неожиданная смерть короля поп-музыки Майкла Джексона – на торгах сразу появились всевозможные его портреты (от Энди Уорхола до собранных из конструктора «Лего»). Тогда же летом в Москве размечтались и о новом международном музее современного искусства, который должен в будущем вырасти на базе Государственного центра современного искусства. Звучало утопически, но для летнего зноя вполне подходило.

Правда, из-за этой же жары тряхнуло Третьяковку: сменился директор, и новоназначенная Ирина Лебедева заняла, по крайней мере на словах, на удивление консервативную позицию, отдающую цензурой. Впрочем, это тоже свалили на жару. Эксцессы ведь происходили не только в Москве: в Челябинске голодали художники, которых не устраивали условия аренды мастерских, а в Новосибирске арестовали арт-деятеля Артема Лоскутова за организацию творческой акции, которую власти почему-то восприняли как политический митинг.

И тем не менее летом серьезно настораживало, пожалуй, только одно – на арт-рынке улучшений не наблюдалось по-прежнему. Например, объем продаж на лондонских июньских торгах импрессионистами, модернистами и современными художниками в 2009 году уменьшился по сравнению с аналогичным сезоном 2008 года на 70%.

***

Так и перешагнули в осень – традиционно самое насыщенное время года. Открылась 3-я Московская биеннале современного искусства – самая успешная в своей пусть короткой, но уже истории. Пока все были заняты современным искусством, в Москву нагрянул знаменитый Cirque du Soleil, а его владелец Ги Лалиберте успел из нашего Звездного городка слетать в космос. Открыли памятник «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной – как к нему ни относись, но событие выдающееся.

Прошел и осенний Российский антикварный салон, который по сравнению с весенним выглядел ожившим и внушал надежды на возрождение рынка. На нем антиквары объявили о создании Гильдии оценщиков, которые будут оценивать рыночную стоимость произведений, а не их художественную подлинность.

На мировом арт-рынке к концу года мало что изменилось: и шедевров не прибавилось (коллекционеры предпочитают придерживать их до лучших времен), и покупатели стали гораздо более избирательными. Скромные коллекции, скромные результаты. А осенние Русские торги в Лондоне прошли даже хуже, чем летние: цены не росли, объемы продаж оставляли желать лучшего. Интерес покупателей с живописи заметно переместился на скульптуру и декоративно-прикладное искусство. Насколько это тенденция устойчива, покажет следующий 2010 год.