"Курск": через год после трагедии

- При такой катастрофе одной причины не бывает. Я говорил год назад и сейчас утверждаю, что все-таки столкновение явилось первой причиной. Но последствия этого столкновения ни в коей мере не должны были привести к такой катастрофе. В последующем пошло наложение нескольких факторов. Как сейчас модно говорить, первым можно назвать человеческий фактор.

- Да, от людей. Я не буду развивать эту мысль, потому что считаю: в каждой профессии, а не только в военном деле, есть рубеж дозволенного риска. Но он сыграл в этой катастрофе весьма заметную роль. Сложилось несколько факторов. Имел место и такой фактор, как конструктивные недостатки, а также фактор, заключавшийся в том, что план этого учения не соответствовал уровню подготовки участвующих сил, хотя он был простой по меркам 15-20-летней давности.

- Если вспомнить историю, то ведь эта катастрофа не редкость, не какой-то там отдельный случай, они периодически случаются не только у нас, а во всем мире. И никогда правительственные комиссии не находили причины их. Например, затонули два атомохода США - в 1963 г. и в 1968 г. После первого затопления государственная комиссия работала 5 лет, потом пошла работать следующая. Однако в России никогда не оказывалось такого внимания подобной катастрофе, как при трагедии с "Курском".

- Самое главное, комиссия не может выявить детали. Не потому, что она не хочет, она не может выяснить, что спровоцировало взрыв. Да и у нее нет исходной информации. И после того, как будет поднят корабль, эта информация вряд ли появится. А в отношении того, что оставляют на дне первый отсек, так это закономерно, я об этом говорил сразу после катастрофы. С реактором ничего не случится, я в этом уверен. Ни на морском дне, ни при подъеме с ним ничего не будет. А первый отсек необходимо отделить для того, чтобы даже процента вероятностной угрозы для участников подъема не было. Здесь уже дело не в секретности или скрытности, а в том, чтобы обезопасить участвующих в подъеме.

- Изменения? Думаю, что нет. Да это и невозможно. Кстати, средств спасения достаточно на любой подлодке. "Курск" затонул на глубине 100 м. Мы плавали в океане и не на таких глубинах. "Комсомолец" лежит на глубине 3 км, "Скорпион" на такой же глубине. Какими бы совершенными ни были спасательные устройства, профессия подводника остается профессией повышенного риска, и с этим надо смириться.

- Морская коллегия была в царской России всегда. Тогда она состояла из старых опытнейших адмиралов и, конечно, имела совещательный голос. Коллегия занималась не только строительством флота, она рассматривала и вопросы назначения, и качество исполнения должности отдельными командующими. Она имела большое влияние на флот. Ее очень уважали, по крайней мере на флоте, и в то же время и боялись. У нас же, боюсь, все сведется сейчас к следующему: назначат туда людей с соответствующими должностями, но должность не всегда соответствует деловым качествам, принципиальным взглядам на положение вещей.

- Дать гарантию, что вообще мы избежим в последующем аналогичных катастроф, невозможно, даже теоретически.

- Я считаю, что никаких выводов не сделано, потому что нет и самого строительства по большому счету. Я вспоминаю бывшего министра обороны СССР маршала Устинова. Так вот он на одном разборе бросил такой упрек флоту: у меня впечатление, что ВМФ увлекся глобализмом. Он имел в виду то, что мы начали строить слишком большие военные корабли, корабли дорогостоящие, но они не были необходимы для СССР в то время. То есть экономика, военная необходимость и военная целесообразность вступили в противоречие. Это был очень мудрый вывод.

- Да, пропустили мимо ушей. Ведь тогда денег на военный флот не жалели.

- Сейчас надо подходить к этому вопросу очень осторожно. Возможности экономики, военной необходимости, военной целесообразности должны состыковываться.

- На каждом флоте корабельный состав должен быть разнообразным и не похожим один на другой. По той причине, что у флотов различное физико-географическое, геополитическое положение. И, конечно, все это зависит еще от задач, которые ставит высшее политическое руководство страны. Содержание Вооруженных сил - это не самоцель. Они должны соответствовать и быть адекватными стратегии международных отношений, возможной угрозе. Государство должно располагать долговременными прогнозами - внешнеполитическим, военно-политическим, внутриполитическим.

- Согласно всем теориям, не только у нас, а во всех странах данными прогнозами должно заниматься высшее руководство страны. Например, Совет безопасности. В высших эшелонах власти должна формироваться стратегия развития Вооруженных сил - перспективы их технического оснащения, наиболее целесообразная дислокация. Сейчас у нас в несколько хаотической обстановке, по-моему, все идет по инерции, которая была заложена еще в СССР.

- Это, повторю, должно определить высшее руководство страны. Но пока непонятно, каким именно хочет наше высшее руководство видеть флот.

- Я считаю, что очень плохо, когда большой военачальник начинает писать и защищать диссертации.

- Диссертация, это вещь, возможно, полезная. Но вот, Степашин, например, защитил несколько диссертаций и стал юристом - доктором наук, и экономистом - доктором наук. Ну и что из того? Не случайно ведь в СССР имелось официальное постановление правительства, запрещающее начальникам высшего уровня защищать диссертации, я на себе это испытал.

- Они и не отрывались, никогда они сами ничего не писали, писали за них.

- У нас и раньше много было катастроф, но очень прохладное было отношение к близким погибших. Никогда прежде государство столь большой и разнообразной помощи им не оказывало. К сожалению, это породило внутри Военно-морского флота нехорошую зависть.

- Да, слишком перестарались.

- Я думаю, что Владимир Владимирович Путин выводы сделал серьезные. Прежде всего в отношении состояния Вооруженных сил вообще, и флота и авиации в особенности. В ВВС ведь катастроф не меньше. Не случайно президент неоднократно повторяет фразу, что "нам надо перестать эксплуатировать человеческий фактор, сколько можно этим заниматься". Это очень важно.

- Я общался со своими подводниками, у меня очень много учеников, ныне командиров, много общался с адмиралами, с капитанами 1 ранга. Не чувствуется у них никакого психологического надлома - каким было их моральное состояние, таким и осталось. Эмоциями больше занимаются средства массовой информации. А в морских коллективах никто не поднимает этих вопросов.

- Боевая подготовка прежде всего требует затрат материальных средств. И если у нас достаточно боезапасов, топлива, то все должно идти по плану, и все будет нормально. В противном случае происходят катастрофы.

- Меня смущает, что нет ни постановления правительства, как принято было раньше в Советском Союзе, да и во всем мире, и нет указа, допустим Верховного главнокомандующего, о том, кто официально отвечает за ход работ. Катастрофа серьезная, огромнейшие затраты финансовые. Потому и важен вопрос, кто у нас все-таки руководит?

- Клебанов совершенно не имеет отношения к подъему, он просто озвучивает ход работ. У него функциональная обязанность председателя комиссии по расследованию причин катастрофы, а в ее задачи не входит сам подъем.

- Попов олицетворяет экспедицию особого назначения. А кто занимается все-таки всей этой связкой? Научно-техническая сторона, конструкторская - это ясно, Спасский. Попов - это флот. Но кто все координирует? Кто распоряжается десятками миллионов долларов? Кто принимает окончательное решение, кто занимается связями иностранных фирм с Военно-морским флотом? Ну, не дай Бог, что-то произойдет во время подъема "Курска", ведь ответственных найти будет невозможно.

- Я знаю одно - по крайней мере раньше это оформлялось постановлением Совета министров.

- Ну конечно, необходим законодательно-правовой источник. А он отсутствует.