Игорь Плугатарёв
Масштаб предстоящих трат поражает начальника Генштаба Квашнина.
Фото Михаила Циммеринга (НГ-фото)
С понедельника лихорадит Министерство обороны и Генштаб. В этот день президент Владимир Путин на заседании правительства поручил и.о. министра обороны Сергею Иванову в срочном порядке разобраться с причинами неудачи в середине февраля пуска трех баллистических ракет РСМ-54 с бортов атомных подводных ракетных крейсеров (АПРК) «Карелия» и «Новомосковск». Специально созданная для этого межведомственная комиссия, возглавляемая замначальника Генштаба генерал-полковником Александром Рукшиным, еще с прошлой недели работает на Северном флоте. Потом будет «перестрел». За новым пуском (или пусками), как уже известно, Путин пожелал наблюдать лично, чтобы убедиться в исправлении недостатков.
И.о. министра обороны Сергей Иванов вчера заявил, что комиссия завершит работу «не раньше апреля». После этого, по его словам, на флоте могут быть проведены дополнительные учения, которые подтвердят устранение выявленных недостатков. «Я не говорю, что эти учения будут проведены на Северном флоте, поскольку межконтинентальные баллистические ракеты имеются на различных флотах», – сказал министр.
Повторный выход АПРК в море и пуски ракет влетят бюджету в копеечку. Замначальника Генштаба Юрий Балуевский недавно сообщил, что пуск подобной ракеты обходится до 600 млн. рублей. Итого на повторение «учебной войны» уйдет около 2 млрд. бюджетных рублей.
Но дело даже не в этом. По мнению бывшего командующего флотилией атомных подводных лодок и экс-командующего Черноморским флотом адмирала Эдуарда Балтина, «то, что произошло на Северном флоте, когда практически в течение суток Верховному главнокомандующему давалась неверная информация по отказу пуска ракет с атомного ракетоносца, свидетельствует о потере управления морскими стратегическими силами на высшем уровне от Главного штаба ВМФ до Генерального штаба. Ведь об этих учениях, а по сути инспекторской проверке ВМФ президентом – Верховным главнокомандующим Вооруженных сил знали на флоте заблаговременно. Вполне могли бы подготовиться на высшем уровне. В том числе и предусмотреть возможные нештатные ситуации». Поэтому созданной комиссии надо разбираться не столько в шахтном отсеке лодки и «внутренностях» ракеты и не вокруг этого искать «стрелочников», а проанализировать всю ситуацию целиком.
С Балтиным солидарен и главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН генерал-майор Владимир Дворкин, в свое время неоднократно участвовавший в подобных учениях и испытаниях: «Конечно, прежде всего надо выявить недостатки в подготовке личного состава. Потому что невыход сразу двух ракет – это прежде всего пресловутый «человеческий фактор». Но, разумеется, разбираться надо гораздо шире, изучить весь уровень боевой подготовки на Северном флоте: когда в последний раз с лодки делались пуски, как организовывались и проводились тренировки». Однако, по мнению Дворкина, самоликвидация ракеты на 98-й секунде после старта – это уже техническая неисправность. Поэтому, возможно, выясняя причины этого, необходимо будет проверять весь боезапас.
На вопрос «НГ», были ли подобные случаи в прошлом, генерал Дворкин ответил, что «невыход двух ракет – такого я не припомню». А адмирал Балтин припомнил, что в 1978 г. на том же Северном флоте во время проверки боеготовности 41-й дивизии атомных подводных лодок в Гремихе маршалом Кириллом Москаленко (это был очень требовательный и строгий военачальник) отказало ракетное оружие при подготовке пуска с подводной лодки, которая опустилась на недопустимую для выполнения этой задачи глубину. В результате отменили предстартовую подготовку пуска ракеты. Командир дивизии Виктор Фролов честно донес о нарушении. Подводную лодку возвратили в Североморск. Лично с разрешения тогдашнего председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина загрузили вторую ракету и только потом провели пуск. «За те учения флот получил удовлетворительную оценку, – резюмирует Балтин. – Но тогда все сделали честно. А не вводили в заблуждение министра обороны и Верховного главнокомандующего».
Вряд ли перед работающей на Северном флоте комиссией стоит задача «дать предложения» по наказанию виновных в случившемся. Наверное, ей не поставлена задача и выявить их. Прежде к этому подходили куда более строго. Генерал Дворкин рассказал «НГ», что бывали случаи, когда привлекали к ответственности руководителей государственных испытаний, военных представителей на заводах... Это уж не говоря о военачальниках, по вине которых случалось нечто подобное. Однако сейчас, похоже, такой вопрос даже не стоит.
Между тем, по мнению Дворкина, очевидно, что «пробелы в боевой подготовке флота – это, безусловно, на совести руководства ВМФ сверху донизу, от главкома до командира лодки. Да, лодки у нас в силу известных причин мало плавают. Но это значит, что надо усиленно тренироваться на берегу, вводить различные ситуации, отрабатывать их на тренажерах».
Неудача с пуском ракет, по мнению Дворкина, является также «еще одним дополнительным сигналом к тому, чтобы объединить ядерную триаду России, создать стратегические силы сдерживания и объединенное командование. Такая структура обеспечивает единство требований к уровню боевой подготовки, к системе эксплуатации, к надежности вооружения и военной техники, к ядерной безопасности. Пока этого нет, нет гарантии того, что подобное не повторится впредь». По его сведениям, «обоснованные проработки по таким преобразованиям давно имеются, однако Генеральный штаб сконцентрировал в своих руках все оперативные и административные функции и упрямо не желает делегировать полномочия вниз. Других причин нет».
Дарья Гармоненко 
