Анатолий Костюков.
Рогозин предупреждает: оппозицию надо слушаться.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
– Отставка правительства, роспуск парламента – это то, что принято называть политическим кризисом. Вам нужен кризис, Дмитрий Олегович?
═
– Мне – нет. Я не думаю, что отставка правительства – это кризис. По моему убеждению, кризис – это то состояние, в котором оказалась наша власть 1 сентября. У меня была возможность наблюдать за ее действиями, вернее, бездействием в те драматические дни, находясь в Беслане, в эпицентре трагедии. Так получилось,
что мы, четверо депутатов из фракции «Родина», оказались в это время в Северной Осетии и видели, что там происходило, своими глазами. Так вот, мы не видели там ни одного федерального министра. Большое московское начальство стало приезжать, когда все стихло, когда в Беслане хоронили погибших. Тут появились и министры, и спикеры, и мэры, и губернаторы, а до этого никого не было. У меня уже давно стало складываться такое впечатление: чем сложнее ситуация, тем меньше становится людей, желающих брать на себя ответственность за ее преодоление. А тогда возникает вопрос: те ли это люди? Могут ли они в условиях, можно сказать, военного времени вести себя адекватно? Вот это состояние, когда граждане перестают доверять власти, на мой взгляд, и называется политическим кризисом. В этой обстановке отставка правительства будет хоть какой-то демонстрацией того, что власть признает свою вину и готова нести ответственность за бездействие и некомпетентность должностных лиц, которые обязаны были принимать решения. Если этого не будет сделано, тогда вся ответственность ложится на одного человека – на президента.
═
– Но президент сказал, что ему для выяснения причин и обстоятельств происшедшего в Беслане достаточно будет «внутреннего расследования»...
═
– Президенту, безусловно, необходимо провести такое расследование. Но одно другому не противоречит. Отставка правительства – это форма политической ответственности власти. А определение степени вины того или иного должностного лица – это уже предмет внутреннего расследования. Может быть, его результатом станет привлечение каких-то чиновников к уголовной ответственности. Повторяю, одно другого не исключает.
═
– Говоря «правительство», мы подразумеваем Фрадкова, Кудрина, Зурабова, Жукова... Те ведомства, что отвечают за безопасность, находятся в прямом подчинении у президента. При чем же тут Фрадков с Зурабовым?
═
– Во-первых, наше требование об отставке распространяется и на руководителей силовых структур. Во-вторых, искоренение терроризма – это задача, которая не может быть решена только силовыми методами. У этого страшного явления есть и социально-экономическая база. Когда до 70% населения в той же самой Чечне, в Ингушетии, в других северокавказских республиках не имеют работы, то нечего удивляться разгулу бандитизма. А между тем наше правительство ни разу не собиралось для рассмотрения социально-экономических проблем Кавказа. Не было ни одной попытки выработать целостный взгляд на политику России в этом очень специфичном регионе. Правительство не может как следует даже организовать восстановительные работы в Чечне, за что должны отвечать, конечно же, не силовики.
═
– Вы с близкого расстояния наблюдали за действиями оперативного штаба по освобождению заложников. По вашим впечатлениям, работа штаба была организована из рук вон плохо?
═
– Как мне показалось, главная проблема штаба состояла в том, что люди, которые должны были принимать решения, находились не в Беслане, а в Москве. И у начальника штаба, судя по всему, не было полномочий реагировать на изменения обстановки по собственному усмотрению. Я считаю, вины оперативного штаба в гибели такого количества заложников нет. Честно говоря, ситуация изначально была катастрофической. Сразу же было ясно, что без больших жертв не обойдется. И задача была только в том, чтобы успеть вытащить из школы как можно больше людей – любыми способами, под любыми предлогами. К сожалению, ситуация осложнилась тем, что на третий день и захватчики перестали получать инструкции от своих руководителей. Об этом никто почему-то не говорит, но это так: в пятницу террористы оказались предоставленными самим себе. Они не знали, продолжать ли им контакты с оперативным штабом, не знали, чего от него требовать, стали нервничать и думать о том, как вырваться из осажденной школы. Это ускорило трагическую развязку.
═
– Президент освободил от должностей руководителей МВД и УФСБ Северной Осетии. Если в отставку уйдет и глава республики Александр Дзасохов, как вы отнесетесь к этому решению?
═
– Отрицательно. Дзасохов – один из самых мудрых и ответственных руководителей на Северном Кавказе. Я видел, как этот человек вел себя в те страшные дни. Утверждаю, что он ни на минуту не терял мужества и ясного понимания того, что происходит. Вообще непорядочно, я считаю, сваливать вину за этот теракт на руководство республики. Что оно могло сделать, чтобы предотвратить захват заложников? Выставить у школы милицейскую охрану? Она и была выставлена. Школу охраняли четыре милиционера, они первыми вступили в бой с бандитами и погибли. По-моему, совершенно очевидно, что своими силами, без федеральных войск защитить себя Северная Осетия не может. Республика оказалась в тяжелейшем положении. По одну сторону – Ингушетия и Чечня, по другую – Южная Осетия, обстановка вокруг которой тоже оттягивает на себя внимание североосетинских властей. Оценивая происшедшее в Беслане, я бы учитывал и то обстоятельство, что у многих руководителей республики среди заложников находились близкие родственники, друзья и даже дети. У Теймураза Мансурова (председатель парламента Северной Осетии. – «НГ») в заложниках было двое детей. У прокурора республики дети тоже были там, в школе. Надо представить себе состояние этих людей, чтобы судить об их действиях в той обстановке.
═
– В первые после бесланской трагедии дни вы требовали распустить не только правительство, но и Думу. Затем ваша фракция решила оставить Думу в покое. Почему?
═
– Что касается Государственной Думы, мое мнение таково: ее можно распустить, можно не распускать – это все равно. Своим поведением во время бесланских событий она показала, что парламента у нас нет. На следующий день после захвата школы я отправил двоих депутатов из нашей группы в Москву, чтобы они встретились с председателем Думы и потребовали срочно созвать заседание палаты. Они встретились, потребовали, но Совет Думы решил, что прерывать отпуск депутатам не стоит. Странно: Совет безопасности ООН собирается, а наша Дума – не видит необходимости. Что о ней можно сказать после этого?
═
– А что она могла в той обстановке сделать полезного?
═
– По крайней мере, выразить солидарность с людьми, попавшими в беду, заявить свою гражданскую позицию. Ведь это тоже важно. Кроме того, немедленно отменить мораторий на применение смертной казни, то есть выйти из 6-й статьи Европейской конвенции по правам человека. Когда некоторые говорят, что террористов нельзя напугать смертной казнью, потому что они «идейные смертники», – это ложь. Да, среди них есть камикадзе, но те, кто был в Беслане, кто был в Театральном центре на Дубровке, – эти умирать не хотели. Боевик, что был схвачен живым, верещал, как свинья, умоляя не убивать его. Сознание того, что за содеянное злодеяние террорист будет уничтожен, – очень важный сдерживающий фактор для большинства этих нелюдей. Израиль в таких случаях не стесняется проявлять твердость. Несмотря на вопли правозащитников, израильтяне, например, смело используют «бульдозерную политику». К дому, где жил террорист, подгоняют бульдозер – и нет дома. Остаться без крыши над головой – абсолютная катастрофа для семьи. И это многих отрезвляет.
Сегодня нам нужно, я считаю, восстановить в Уголовном кодексе такую форму наказания, как ссылка. Террористов – наказывать по всей строгости военного времени, а пособников – за факты укрывательства или сокрытия информации от правоохранительных органов – ссылать в отдаленные районы России. Здесь, на Кавказе, тюрьма – это полбеды. Всегда найдут способ откупиться. На Колыме – не выкупят. Десяток лет в райских кущах с гуриями проведут на Колыме, и мозги в порядок приведут – будь здоров! Ведь чаще всего в террористы нанимаются за деньги, для многих это способ материально обеспечить свои семьи. Но когда преступник знает, что его семью ждет разорение, и его родные это знают, – он семь раз подумает. Зуб за зуб, око за око – другого не дано.
═
– Поясните все же, почему фракция не захотела инициировать самороспуск Думы?
═
– Взвесив все «за» и «против», мы пришли к выводу, что это, к сожалению, ничего не даст. В сегодняшней ситуации будет избрана точно такая же Дума. Нужны не внеочередные выборы, а новая политическая система – в этом я абсолютно согласен с президентом.
═
– Кажется, никто не понял, что он имел в виду. Может, вы знаете?
═
– Нет, я этого тоже не знаю. Но надеюсь, что дефекты сегодняшней системы мы понимаем одинаково. Политическая конструкция, которая держится на одной большой толстой партии, которая якобы отвечает за все, а на самом деле не отвечает ни за что, может устраивать власти предержащие какое-то определенное время, когда в стране все спокойно, народ не ропщет, нигде ничего не взрывается и не рушится. Но в критических условиях, когда тому же президенту нужны кадры, способные принимать решения, эта система не работает. Нужна иная кадровая политика, которая возможна только в условиях реальной многопартийности, свободного соревнования идей и людей. Поэтому следующую Думу необходимо избирать при строгом соблюдении принципа равных условий политической борьбы. Не должно быть использовано никаких административных ресурсов, по крайней мере в том хамском виде, как это было до сих пор. Не должно быть никаких марионеточных партий, придуманных в Кремле. Тогда у нас будет шанс получить полноценный парламент и выдвигать во власть людей, способных брать ответственность на себя.
═
– Вы реалист, Дмитрий Олегович?
═
– Я пессимистически настроенный реалист. Но позволю себе заметить: почти все, что предлагает патриотическая оппозиция, в конечном счете принимается. В свое время, еще в 98-м году, мы выступали с идеей укрупнения регионов, образования федеральных земель. Сейчас это фактически осуществляется. С оглядкой, робко, иногда в ублюдочных формах, но тем не менее... В начале прошлых думских выборов избирательный блок «Родина» предложил выкуп за голову Басаева. Над нами стали хихикать, говорили, что это «пиар». А теперь тем же «пиаром» вынуждена заниматься ФСБ, обещая за помощь в розыске Басаева и Масхадова 300 миллионов рублей. Мы голос сорвали, доказывая правомерность нанесения превентивных ударов по базам террористов за пределами страны. Нас за это в прошлом году едва с выборов не сняли как экстремистов. А теперь это и до «силовиков» дошло. Но потребовалось, чтобы гром грянул!
