Поведение монополиста

Сегодняшняя российская оппозиция представлена двумя командами, одна из которых, к примеру, получила доступ на телеэкраны госканалов, а другая записана в вечные маргиналы. Что означает такое разделение? На этот вопрос «НГ» отвечают известные политики.

Сергей Миронов, спикер Совета Федерации РФ

Такая система – последствие монополизма одной политической силы – «Единой России», против которой я и мои соратники выступаем. Разделение оппозиции – характерное поведение монополиста как в экономике, так и в политике. Ей конкуренты не нужны, они боятся сильной оппозиции. До создания «Справедливой России» они ничего не боялись, считали – все, что ниже их, ничем не сможет им навредить. Теперь они занервничали. Власть делает все, что захочет, и мало думает о том, как ее слово и действие отзовется. Но мы приучим ее считаться с нами.

Олег Морозов, первый вице-спикер Госдумы

По моим ощущениям, это нерегулируемый процесс. Телевидение, как любое зеркало, отражает мнения и позиции тех политических кругов, которые действительно влиятельны и известны. Например, было бы очень странно и смешно, если бы Зюганов не был представлен сегодня на телеэкранах, ведь он представляет вторую по мощи политическую партию как на федеральном, так и на региональном уровнях. Ну а партии, которые еще только стремятся к этому, они объективно представлены на телеэкранах, наверное, в несколько меньшем объеме. Это скорее всего отражение их реального влияния.

Гарри Каспаров, лидер «Объединенного гражданского фронта»

Лидеры партий, которые ходят к президенту обсуждать так называемые проблемы экстремизма, могут называть себя системной оппозицией. Но эти лидеры не имеют никакого отношения к выражению интересов протестных масс. Это не относится к активистам КПРФ, «Яблока» или СПС, которые считают, что оппозиция должна вести себя иначе.

Сергей Решульский, координатор фракции КПРФ в Госдуме

Может быть, какие-то продуманные шаги со стороны Кремля здесь есть, но скорее всего все это объясняется инертностью самих наших СМИ. Ведь те, кого в основном показывают по телевидению, – это представители, извините за такое слово, уже примелькавшихся партий. Я не думаю, что здесь есть какая-то особая кремлевская политика. Нет, конечно, они там работают, пытаются создать «витринную оппозицию». Но в данном случае скорее всего они просто не придают значения тем партиям, которые не вышли на государственный уровень.

Леонид Гозман, председатель креативного совета СПС

Сегодня есть деление на искусственных и настоящих. Партия «Свободная Россия», на мой взгляд, – это пример искусственной, карманной оппозиции. Рассуждения о том, что СПС – удобная оппозиция для Кремля, – это полная ерунда. Мы достаточно часто говорим нелицеприятные для власти вещи. Да, нас чаще стали пускать в эфир. Но связано это с тем, что власть больше не может замалчивать наши успехи, все-таки не при Советском Союзе живем.

Геннадий Райков, депутат Госдумы

В принципе все официально зарегистрированные партии имеют полное право на появление в телеэфире. Но получается, что не все им могут воспользоваться. Например, когда показывают Зюганова или Жириновского, то можно понять, что действует принцип показывать тех, кто находится в Думе. Но ведь Белых и Явлинского, которые также появляются на экранах, в Думе нет, а значит, и этот принцип не работает.