Битва за мораль при Хамовниках

Фото Reuters

В «Независимой газете» уже высказывалась версия о том, что предложение генерал-майора МВД, депутата от «Справедливой России» Татьяны Москальковой – ввести в УК РФ статью «за покушение на нравственность» – скорее всего связано с уже начавшимся процессом по делу Pussy Riot.

Итак, обвинение предъявлено, суд идет. Статья – хулиганство. Что еще? Адвокаты и сами обвиняемые заявляют: участницы панк-группы «подвергаются пыткам».

Узнавая эти и другие драматические детали, лично я мысленно пробую поверять эту историю инициативой Татьяны Москальковой: «Наши религиозные, духовные, культурные и исторические святыни, а также моральные ценности остаются не защищены законом. Необходимо сохранить морально-нравственные нормы и принципы, которые веками соблюдались в государстве», – говорит нам женщина и депутат, полагающая, что «угрозу разрушения государственности составляет в первую очередь не уровень экономики, а пошатнувшиеся моральные устои в обществе».

Мало кто сегодня возьмется оспорить пользу высоких моральных устоев. Или вот еще мысль: «Положительное понимание жизни есть, очевидно, понимание этическое. Оно объемлет всю реальность, а не только человека, властвующего над ней. Нет действия, не подчиненного моральной оценке; нет ничего в мире, что могло бы быть лишено своей моральной ценности».

Но это уже говорит не Татьяна Москалькова. Автора зовут Бенито Муссолини. Он написал сие откровение в «Доктрине фашизма», где утверждал, что сторонник любимой им идеологии должен представлять себе жизнь «серьезной, суровой, религиозной, полностью включенной в мир моральных и духовных сил».

В такой же мере проблемами морали был обеспокоен и Адольф Гитлер, объясняя, «почему массы нашего народа недостаточно нравственны, почему проявляют они национальное безразличие». При этом фюрер ругал кинематограф, театр, другие культурные сферы, которые своей пошлой, далекой от идеалов нации продукцией способствовали падению нравов и разрушению патриотизма.

Не чужд этой темы, как известно, был и Владимир Ильич. Это он ввел понятие классовой, или пролетарской, морали. Нравственно лишь то, что отвечает интересам революционного класса, полагал Ленин. Что, естественно, укрепляло его в своей правоте, когда он писал резолюции соратникам – беспощадно истреблять зажиточных крестьян, казаков, священников и, естественно, всевозможную «буржуазную сволочь».

Ну а лучшим комментарием к этим трем историческим «проповедникам» может служить фраза Ницше: «Когда морализируют злые, они вызывают страх».

Убедительно прошу не считать эти цитаты даже намеком на сегодняшнюю российскую действительность. Я их привел только затем, чтобы мы убедились: даже самые высокие истины, коими являются, например, христианские заповеди, в жизни могут не только не соблюдаться, но и вдохновлять людей на беспощадную борьбу с иноверцами. Последние, как выясняется, тоже не относят себя к извергам рода человеческого. А значит, имеют свои моральные заповеди, которые заставляют уже иноверцев бросаться в ответную атаку.

Теперь представим Россию с ее нынешними конфессиональными, национальными, социальными и другими проблемами, противоречиями, конфликтами, доходящими порой до боевых столкновений. Кто в этих нескончаемых столкновениях взглядов, принципов, идей и верований может заняться сохранением того, что Татьяна Николаевна Москалькова называет «морально-нравственными нормами и принципами, которые веками соблюдались в государстве»? Церковь? Политический институт? Специальная всероссийская комиссия по сбережению морального капитала страны?

Следующий вопрос ничуть не проще: какой же такой нравственный опыт веками оберегался в России, чтобы его можно было применить в настоящей жизни? Любой, кто проявит серьезное отношение к анализу российской истории и посмотрит на нее с точки зрения именно морали, поймет всю сложность или даже невозможность создания в стране некой палаты мер и весов общественной нравственности.

Отдельные политики это прекрасно понимают. Поэтому они, как правило, опускают все драмы, трагедии, тупики национального развития и сразу переходят к феерическим заклинаниям о величии, могуществе, уникальности России, к тому, что неповторимая этика россиян, естественно, вызывает зависть и злобу окружающих. Отсюда уже легко переходить к аморальным злодеям извне, на подкормке у которых находятся внутренние враги.

Именно в этом контексте неизбежно выплывает мысль, что суд есть лучший инструмент для улучшения нравственного климата в государстве. Мне кажется, особенно привлекательным в этой идее является размытость картины преступления. Если казнокрадство, убийство, изнасилование надо доказывать, то формулировки вроде «посягнул на вековые устои» или нанес «большую душевную рану» наверняка вызовут панику среди адвокатов обвиняемых.

А если серьезно, то, наверное, изящная работа всегда требует тонких инструментов. И далеко не всегда правовых, если речь о морали. Общественная нравственность – это такое растение, коллективное взращивание которого как раз и приводит к появлению законов, норм, правил.

Когда же за установление нравственных законов берется один человек, да еще и наделенный властью, тут уж мало никому не покажется. В том числе и самому воспитателю нравов. Пример тому итальянский реформатор и проповедник Джироламо Савонарола. Неистовый популист и морализатор, он при поддержке французского короля объявил во Флоренции республиканское правление. Но, считая жителей не готовыми к такой демократии, Савонарола временным королем Флоренции провозгласил… Иисуса Христа. А себя – его наместником.

Тут же Флоренция превратилась в город сплошных псалмов, молитв и проповедей руководителя. За непослушание и неучастие в нравственном очищении наказывали разнообразно – от немыслимых штрафов до отрезания языков и сожжения на костре. Партию сторонников Савонаролы называли партией плакальщиков. В борьбе с пороками и роскошью на стороне воспитателя участвовали средневековые хунвейбины. Подростки врывались к знатным гражданам и очищали последних от всего, что имело отношение к светской жизни: нецерковные книги, музыкальные инструменты, все, что было связано с наукой, искусством, философией. Потом изъятое торжественно сжигалось. «Костры тщеславия» – это из эпохи Савонаролы.

Кстати, огонь решил и его судьбу. Жители Флоренции и папская власть задумались: Савонарола еретик или праведник? Решили устроить испытание огнем. Считалось, если пытать человека пламенем, праведник уцелеет, а грешник сгорит. Но Савонарола на суд не явился, и репутация моралиста рухнула. В итоге бывшие поклонники схватили его. После страшных пыток, которые он рекомендовал для других, его повесили, а тело предали все тому же «костру тщеславия».