Владимир Скосырев
Фото Reuters
Сталин верил Гитлеру и получил вероломное нападение. Путин верил Эрдогану и получил удар в спину. Наш самолет предательски сбили. Эрдоган хоть и двуличный политик, но не Гитлер. Все же, наблюдая за тем, как Россия и Турция – державы, которые были недавно на дружеской ноге, балансируют чуть не на грани войны, задаешься вопросом: как такое могло случиться? Неужели нельзя было этого избежать?
Объяснение российской стороны, что она такого от близкого партнера не ожидала, что понятия не имела о туркоманах, которых взяла под крыло Анкара, трудно принять всерьез. Всякий пользователь Интернета мог прочесть предупреждения турецких генералов: если русские нарушат границу, их будут сбивать. И пусть нарушения не было, повод турецкому лидеру, чтобы подхлестнуть национализм, втянуть в конфликт НАТО, дали. А сейчас подобный инцидент может произойти снова.
Тому, кто вхож в святая святых Кремля, картина происшедшего должна быть ясна. А стороннему наблюдателю остается только строить предположения. Версия первая: советники и службы доложили Верховному главнокомандующему, а тот не внял негативной информации. Версия вторая: побоялись доложить.
Если взглянуть не с точки зрения сиюминутных соображений и расчетов, то результат оказался сомнительным. Конечно, в том, что ввязались в драку на Ближнем Востоке, есть свои плюсы. Наши летчики, ракетчики показали, что в мастерстве не уступят никому. США, НАТО признают, правда, с оговорками наш вклад в борьбу с террористами. Стало быть, Россия вернула себе роль важного игрока в решении судеб Ближнего Востока.
С другой стороны, мы ведь не в эпоху наполеоновских войн живем. Сейчас главная задача любого правительства – не приобретение территорий или сфер влияния, а создание благоприятных условий для подъема экономики и улучшения жизни граждан. Именно такую цель на первый план выдвигает руководство Китая – главного стратегического партнера России.
Председатель КНР Си Цзиньпин, возможно, заимствуя терминологию у американцев, выдвинул лозунг «китайской мечты». Это лозунг многослойный, в нем проглядывается и националистическая составляющая. Когда говорится о возрождении китайской нации, имеется в виду, что она должна навсегда покончить с унижениями XIX и ХХ столетий, когда западные страны, Япония и Россия отхватывали куски китайской территории. Согласно этой концепции, Китай должен стать одной из ведущих мировых держав (фактически это уже произошло).
Но возвышение на мировой арене не самоцель. Оно должно сопровождаться планомерным улучшением жизни почти полуторамиллиардного населения. Параметры этого процесса обозначены конкретно и недвусмысленно. К 100-летней годовщине компартии Китая, 2021 году, должно быть построено среднезажиточное общество. А к 2049 году, 100-летней годовщине основания КНР, ставится еще более грандиозная задача – создать «богатое и могущественное, демократическое и цивилизованное, гармоничное и модернизированное социалистическое государство». Не будем вдаваться в спор о том, что такое китайский социализм. С учетом огромной власти денег в этой стране это, возможно, и не социализм вовсе.
Но характерно, что и в последние недели, когда замедление экономики стало очевидным, китайский лидер подтвердил, что все задания по улучшению жизни людей должны выполняться неукоснительно. Однако такой вариант возможно осуществить при одном непременном условии: если вокруг Китая будет спокойно. Генсек КПК так и поставил вопрос на заседании Политбюро. Чтобы реализовать задачи, намеченные к двум 100-летним юбилеям, необходима стабильная международная обстановка. Без мира Китай благополучно развиваться не может, сказал он.
Звучит обнадеживающе, даже несколько высокопарно. Но подтверждается ли этот тезис на практике? На самом деле отношения Китая с соседями в Юго-Восточной Азии и с Японией идеальными не назовешь. Некоторые американские аналитики даже называют Южно-Китайское море ареной будущего военного конфликта. Спор идет, в частности, об островах в архипелагах Спратли и Парасельские острова, на которые выдвигают претензии Китай и его соседи.
Пекин, ссылаясь на карты, изданные в 1940-х, утверждает, что все эти клочки суши (обладание ими позволит контролировать подводные кладовые нефти и газа) принадлежат Китаю. И даже, невзирая на протесты соседей, занимается там геолого-разведочными работами, возводит аэродромы, на которые смогут приземляться военные самолеты. США в ответ договорились с Филиппинами о праве использовать военные базы в этой стране и уже несколько раз посылали свои корабли «показать флаг» в пределах 12-мильной зоны у искусственных островов, созданных китайцами.
И что же? Пекин заявил протест, назвал действия американцев провокацией. В прессе выступил отставной генерал, призвавший нарастить военные расходы. Подходить к пропасти, подвергать риску взаимовыгодные торгово-экономические связи с Америкой у КНР никакого желания нет.
Наш сосед на Дальнем Востоке действует осмотрительно и осторожно; преследуя главную стратегическую цель, он не ввязывается в прямые конфликты или гибридные войны с соседями. Громадные ресурсы брошены на то, чтобы вытащить из бедности людей, живущих в удаленных от побережья западных и центральных провинциях.
А как в Китае оценивают политику Москвы на внешней арене? Китайские политологи, с которыми довелось говорить, были настроены весьма критично. Один из них прямо сказал, что российское вмешательство в Сирии встревожило китайских инвесторов. Для них вкладывать капиталы в России стало более рискованным делом. А вот как оценивает ситуацию центральный орган КПК «Жэньминь жибао»: «Россия забрала Крым и показала свою военную мощь западным странам, однако потери очевидны. Под двойным ударом низких цен на нефть и санкций со стороны Запада российская экономика тяжело пострадала».
В свое время Егора Гайдара, и.о. премьера РФ, спросили, почему Россия не пошла по китайскому пути. Он дипломатично ответил: «Китай – это Китай, а Россия – это Россия». И все же сопоставить позиции двух стран иногда полезно. Получается, что государство, обладающее сильной экономикой, избегает пускать в ход военную мощь. А страна с ослабевшей экономикой готова это делать. Сначала враждебной силой стало НАТО. А ведь еще в начале нулевых мы собирались в него вступить. А теперь и Турция, обладающая внушительной армией, стала нашим недругом.
А может, беда в том, что у нас все судьбоносные шаги делает один человек? Не пора ли предоставить МИДу и другим соответствующим службам реальную роль в принятии внешнеполитических решений?
Дарья Гармоненко 
