Андрей Ваганов В России, да и во всем мире, все более активно звучат очень жесткие обвинения в адрес науки как методологической основы познания Природы. Самое распространенное среди этих обвинений – именно наука ответственна за экологический кризис.
Однако – вот совсем недавнее сообщение: международная группа исследователей, проанализировав ледовые керны, добытые в Антарктике, пришла к неожиданному выводу: деятельность человека влияет на атмосферу уже не менее 2000 лет. А скорее всего и еще намного раньше наши с вами далекие предки увлекались «пикниками на обочине», которые сегодня можно было бы квалифицировать как тяжкое экологическое преступление.
Оказывается, серьезные колебания метана (одного из основных парниковых газов) в земной атмосфере начались как минимум в первом веке нашей эры. Как сообщается в пресс-релизе Колорадского университета в Боулдере, вместо плавной кривой повышения концентрации метана в атмосфере, начиная с I по конец XVIII века, когда началась промышленная революция, глазам ученых предстала совсем другая картина.
Надо сказать, что на этот раз используемые аналитические инструменты позволили впервые точно различить пирогенный (образовавшийся в результате сжигания топлива) и анаэробный метан. В итоге ученые с удивлением обнаружили, что наиболее сильные выбросы, например метана, были замечены в первом тысячелетии нашей эры, когда европейские, американские и дальневосточные леса активно выжигались с целью вовлечения в сельскохозяйственный оборот новых плодородных земель. Существенный спад (примерно на 40%) этой активности пришелся на 1000–1700 годы нашей эры с четко различимым провалом в 1500–1600 годы. Ученые склонны объяснять эту «метановую яму» началом периода массовых эпидемий среди американских индейцев: в XVI–XVII веках население обеих Америк сократилось примерно в 10 раз и необходимость выжигать леса отпала.
И все-таки если в течение первого тысячелетия нашей эры этот показатель вырос на 2%, а с 1000-го по 1700 год сократился на те же 2%, то уже с XVIII века по наши дни концентрация метана в атмосфере выросла на все 300% – в основном за счет увеличения пожаров в лесах, на пахотных землях и пастбищах, более активного использования древесины для отопления, увеличения поголовья домашнего скота, выращивания риса и не в последнюю очередь благодаря значительному увеличению нечистот вследствие стремительного роста населения.
В этой связи можно вспомнить высказывание Зигмунда Фрейда: «Техническая экспансия человечества является сублимированным, то есть принявшим культурно приемлемые формы, садизмом». Действительно, по оценке Мирового банка, к 2010 г. количество автомашин на Земле достигнет 1 млрд. Это означает фактически удвоение существующего ныне уровня потребления энергии и соответственно удвоение количества смога и газов, вызывающих парниковый эффект. Итальянский антрополог Детальмо Пирцио-Бироли удивительно точно заметил однажды, что «в наших индустриальных, так называемых развитых обществах ныне впервые появились проблемы высвобождения от природных условий, созданных не как обычно самой природой, а человеком (различные виды загрязнения окружающей среды)». Это подтверждается, например, и экспоненциальным ростом вокруг «общественного тела» техногенной «обертки».
Известно, например, что половина всех научных данных получена в последние 15 лет. Время между появлением изобретения и его практическим использованием составляло: для бумаги – 1000 лет, паровой машины – 80, самолета – 20 лет, транзисторной техники – 3 года, волновых передач – 1 год, лазеров – 0,5 года, ФАКСов – 3 месяца. Свыше столетия ожидала фотография практической реализации уже установленного наукой принципа, в области телефонной связи на то же самое потребовалось немногим более 50 лет, для реализации идей дизельного двигателя – 30 лет. Соответствующие сроки для радара – 15 лет, для атомной бомбы – около 6 лет, а для мазеров – менее чем 2 года.
Впрочем, еще раз повторим, экологические проблемы – это отнюдь не изобретение ХХ века...
В Древнем Риме, а еще раньше – у древних евреев, ткань, окрашенная в пурпурный цвет, стоила очень дорого и была настоящим предметом роскоши. Этот краситель – финикийский (царский, императорский) пурпур, позволял получать оттенки от красного до темно-синего. Финикийский пурпур в Римской империи изготавливали только в государственных мастерских. Нарушение государственной монополии каралось смертной казнью. Выделяли финикийский пурпур из размолотых раковин некоторых видов моллюсков. И до сих пор огромные отвалы из использованных раковин поражают своими размерами.
Да что там Древний Рим! Существуют оценки, согласно которым с момента появления на исторической сцене вида homo sapiens (случилось это катастрофическое событие примерно 250 тыс. лет назад) исчезло три четверти видов животных, весивших от 100 до 1000 кг, и половина видов, особи которых весили от 5 до 100 кг. (Неповоротливых мамонтов убивать было удобнее, чем проворных волков. Впрочем, еще один вид человека разумного – неандертальцы – тоже исчезли с появлением на исторической сцене наших предков.)
Так что, по существу, человек никогда и не жил в условиях так называемой «дикой природы». Другими словами, сама антропология дает нам основания для утверждения о безальтернативности техногенного пути развития человеческой цивилизации.
Вот и получается, что создание технологических систем на основе научных исследований – это антропологическое, внутренне присущее человеку свойство. И, по-видимому, ничьей злой воли или хитроумного замысла в этом нет.
Дарья Гармоненко