Богослужение для избранных

Тайный орден служителей Божьих. Знания только для своих.
Франсиско Гойя. Монахи за чтением

Недавно официальный сайт Московского Патриархата обнародовал документ под названием «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века». Как напоминают авторы, еще в период первой русской революции 1905–1906 годов «многие отмечали, что необходимо сделать богослужение более понятным для мирян». Сегодня эта идея вновь популярна в Русской Церкви. Однако противоречие между стремлением следовать традиции и желанием свидетельствовать о Христе всему народу существовало в мировом христианстве с самого начала его существования.

В ранний период действовало правило трех языков, согласно которому богослужение можно совершать только на еврейском, греческом и латинском языках. Основой для этой теории служили разные аргументы, в частности то обстоятельство, что надпись, прикрепленная по воле Понтия Пилата к кресту, на котором был распят Христос («Иисус Назарянин Царь Иудейский»), была составлена на еврейском (вернее – арамейском), греческом и латинском языках. На самом деле нет достоверных данных о том, что христианская литургия когда-нибудь совершалась на еврейском (арамейском) языке, разве что короткое время среди эбионитов – иудео-христиан, позднее слившихся с основным потоком единой, «павловской», Церкви, где преобладали обращенные язычники. Теория трех языков постепенно сошла со сцены, в частности после обращения в христианство южных и восточных славян в VIII–IX веках, когда вопрос о литургическом языке стал одним из элементов соперничества Рима и Византии. Оба центра христианства в итоге признали законность старославянского, позднее – церковнославянского языка. Этот язык фактически стал третьим вместо еврейского (арамейского).

Функции богослужебного языка были неодинаковыми в разные времена и в разных культурах. В более древнюю эпоху и среди первобытных народов скорее, чем о литургическом, стоит говорить о сакральном, сокровенном языке, позволяющем скрывать высшие истины, якобы известные только жрецам и вождям, от простого народа, с целью внушать ему страх и добиваться от него повиновения. Сакральный язык – орудие не просвещения, не назидания, а власти. У некоторых первобытных народов жрецы и шаманы используют в своих ритуалах и камланиях некий «тайный» язык, «язык духов», состоящий из семантически бессмысленных звуков, симулирующих речевое общение со сверхъестественными силами и вызывающих у непосвященного народа одновременно страх и восхищение. Это происходило и в прошлом, когда на подобных «тайных» языках обращались к потусторонним силам древнегреческие и римские оракулы. Сродни этому явлению так называемое говорение на языках, якобы по наитию Святого Духа, практикуемое в некоторых новых религиозных течениях (например, пятидесятников). На эту практику, распространенную в античном мире, есть указания и у апостола Павла. Многие религии, в том числе и христианские Церкви, сохранили и сохраняют до сих пор в качестве сакральных и сокровенных древние языки, мало- или непонятные верующим, вроде латыни, древнегреческого, санскрита, геэз (в Эфиопской Церкви), пали (буддисты) и т.д. Такую ситуацию защищают религиозные консерваторы, которые продолжают рассматривать религию как сословную привилегию, а не общенародное достояние.

Отношение религии к языку как средству общения со сверхъестественным миром меняется с изменением характера самой религии. Когда она перестает действовать как орудие властвования через устрашение и становится средством общения человека не с миром духов, а с духовным миром, язык тоже приобретает другие функции, превращается из орудия сокрытия истины в орудие проповеди и миссии. Язык из сакрального становится литургическим, богослужебным. Тогда возникает вопрос о необходимости сделать богослужение более понятным для мирян. Но эта задача не из простых.

Католическая Церковь пыталась справиться с ней на II Ватиканском Соборе, состоявшемся при Папах Иоанне XXIII и Павле VI в 60-е годы прошлого века. Литургическая реформа была очерчена в «конституции» (постановлении) Sacrosanctum Concilium («Святейший Собор») – первом документе, принятом ассамблеей епископов. Собор решил подавляющим большинством (только четверо участников из более 2400 проголосовали против) в принципе заменить в богослужении латынь современными языками. Предложения Собора были конкретизированы в пяти документах, из которых заключительный был опубликован 28 марта 2001 года под названием Liturgiam authenticam («Подлинная литургия»). В нем рекомендуется переводить латинскую литургию только на самые распространенные мировые языки, чтобы избежать слишком большого количества переводов и связанного с этим дробления верующих на маленькие национальные группы. Диалекты, говорится в документе, не имеющие адекватных культурных и академических традиций, не могут использоваться в богослужении. Следовательно, осуществлен перевод на итальянский язык, но не на итальянские подъязыки – сардинский и ретороманский, на немецкий, но не на баварское наречие и т.д.

Использование современных языков в богослужении вызвало ярую реакцию католиков-консерваторов, одна группа которых, под руководством епископа Марселя Лефевра, даже пошла на раскол, в том числе из-за расхождений с Ватиканом по языковому вопросу. Надо отметить, что и другие католические круги критиковали отказ от латыни в богослужении, подчеркивая, что это отказ от древней, богатой и славной традиции. Литургия, по их мнению, стала менее «красивой» (также в результате того, что алтари в католических храмах были теперь повернуты в сторону верующих, что сделало «лишними» алтари работы знаменитых художников прошлого). Вместе с латынью практически ушло в небытие величественное григорианское пение, которое было заменено, как отмечают критики, незатейливыми мелодиями, напоминающими «песенки из детского сада». Своим документом Summorum Pontificum («Заботой Верховных Понтификов»), изданным 7 июля 2007 года, нынешний Папа Бенедикт XVI расширил рамки применения латыни в литургии, но, увы, практически больше нет священников, которые бы в должной степени знали древний богослужебный язык. Единственное, что, пожалуй, рядовые католики до сих пор помнят из старого богослужения, – это Ite, missa est («Идите, месса совершилась»).

Рим