Елена Константинова
Польский профессор изучил малые общины Сибири так хорошо, как их не изучал ни один отечественный исследователь.
Фото автора
Московское религиоведческое сообщество в сентябре получило возможность познакомиться с профессором Университета Вроцлава Енджеем Моравецким – польским исследователем, более 17 лет вместе с коллегами занимающимся изучением конфессиональных сообществ Сибири. С одной стороны, это христианские общины разных конфессий, с другой – новые религиозные движения (НРД), представители современных локальных национальных верований Сибири и явления народной «низовой» религиозности. Моравецкому принадлежат шесть монографий на тему взаимоотношений религии и общества – в частности, отдельная монография по «Церкви Последнего Завета» (виссарионовцам).
В итоге в Высшей школе экономики (НИУ-ВШЭ) были организованы цикл лекций Моравецкого и мастер-класс, а 21 сентября даже получилась полноценная научная конференция, названная «Модели религиозно-мифологического мировосприятия и гражданская идентичность». Конференция оказалась востребованной и собрала специалистов из разных вузов и исследовательских центров Москвы.
Организатор мероприятий и ведущий конференции доцент факультета философии НИУ-ВШЭ Борис Кнорре отметил, что в ситуации, когда религия все больше возвращается в общественное поле, становится неоправданным, что исследований конфессиональных сообществ в России очень немного. И коль скоро они появляются у зарубежных коллег, то должны становиться известны российской аудитории. Он пояснил, что «религиозно-мифологическая картина мира, которую усваивает верующий (и даже просто симпатизант) какой-либо конфессии, во многом определяет особенности его гражданской идентичности, восприятие существующих общественных и гражданских институтов, национальной культуры, отечественной истории и будущего страны». Борис Кнорре предложил достаточно широкий круг вопросов, связанных с моделями религиозного мировосприятия: историческое прошлое государства и локальных территорий малых этносов; представления о будущем России в геополитическом пространстве; стратификация общества, общественная иерархия и субординация, принципы самоорганизации, доверие, соотношение вертикальных и горизонтальных связей, коммуникативная культура и жизненное поведение.
Енджей Моравецкий проиллюстрировал, как религиозное мировосприятие может отражаться в гражданском сознании малых общин, в частности католиков, в условиях сосуществования с религиями большинства, озвучив одно из своих исследований: «Big players and strategies of minorities – о попытках сравнения позиций Православной и Католической Церквей в Польше и России». Моравецкий также рассказал о социальной стратегии бурятских буддистов, шаманистов и отдельных НРД из сибирских регионов, отметив, что многие из них претерпели серьезную трансформацию в сторону социализации за последние 20 лет. Большая часть из них уже больше не избегает диалога с социумом, отдает учиться детей в государственные школы, помогает местной администрации в решении социальных проблем, другая часть вообще растворилась в социуме и рыночной системе, есть, однако, и та, которая осталась в маргинальном положении. Наверное, нужно преодолевать стереотипы, сложившиеся в отношении «сектантов» 90-х годов, и детально изучать, какие из них социализировались, а какие продолжают занимать мироотвергающую установку. То есть так называемые секты не представляют собой монолит, и это нужно осознавать, считает польский профессор.
Тему протестантских групп как представителей малых религий развил в своем выступлении старший научный сотрудник Института Европы РАН, эксперт социологической службы «Среда» Роман Лункин. Он отметил, что данные опросов фонда «Общественное мнение» показывают, что протестанты могут внести вклад в развитие гражданского общества, они реально способствуют укреплению нравственных ценностей, формированию ответственной и социально активной позиции. В выступлении докладчика было замечено, что протестанты лидируют среди ориентированных на труд людей, тех, кто был бы готов открыть свое дело. Кроме того, по словам Лункина, «протестанты – самые законопослушные из верующих». Он отметил, что было отдельное исследование по протестантам и их гражданской активности. В опции «Начать свой бизнес и свое собственное дело» протестанты заняли первое место среди российских общин.
В связи с данными, озвученными Лункиным, высказалась профессор НИУ-ВШЭ Алла Купрейченко, отметившая, что в проведенных ею исследованиях отношения молодежи к труду не удалось обнаружить тип людей с протестантской деловой этикой. По ее словам, «в ответе на вопрос: «Если бы у вас было достаточно денег, то продолжали ли бы вы все равно работать?» – опрошенные отвечали: «Нет». Удалось, однако, найти советский тип трудяги. Они пашут не задумываясь, но моральный аспект труда у них нарушается, они, например, нарушают нравственные нормы в торговле табаком».
Магистрант факультета истории НИУ-ВШЭ Олег Морозов в своем докладе «Пространство исторической политики» предположил с позиций историка, что идентичность РПЦ во многом связана с линейной концепцией, которую предлагает само христианство. РПЦ постоянно апеллирует к истории. Но в итоге это приводит к манипуляции с памятью. Канонизация святых – это инструмент исторической политики, попытка мемориализации исторического сознания современных россиян, что создает двойственность в христианском сознании. По словам Морозова, РПЦ старается одновременно утвердить в качестве сакральной константы образ непобедимого российского воинства.
Участвовавший на конференции старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, руководитель проекта «Энциклопедия современной религиозной жизни России» Сергей Филатов в ответ на тезисы Морозова высказал мысль, что канонизация новомучеников ставит сегодня Церковь в двойственное положение. Ведь эти святые в основном не были связаны с утверждением власти, российской государственности. С Филатовым согласился эксперт Института гуманитарных политических исследований Михаил Жеребятьев, который сказал: «Может быть, потому они и не столь популярны в исторической политике, что в рамках сегодняшнего идейного церковного мейнстрима их исторический образ неудобно актуализировать в полноте – ведь они являлись жертвами со стороны советской власти, про которую церковные иерархи любят говорить, что она в принципе была не так плоха.
В ходе дискуссии участники обсудили и то, как сегодня в церковном дискурсе эволюционирует концепт «Святая Русь». По словам Патриарха Кирилла, это понятие принимает некое новое качество – не только «оборонное», но также и идеализированно-романтическое, в рамках которого все же есть попытка утверждать идеалы справедливости, честности и даже некоей трудовой этики».
Вопрос о трудовой этике в контексте православной религиозности также вызвал дискуссию. Заместитель декана по науке факультета мировой экономики НИУ-ВШЭ профессор Татьяна Коваль отметила, что вообще-то православной этики труда в традиционной православной культуре нет и есть сомнение, может ли она по-настоящему сформироваться: «Эсхатологизм, монашеский идеал, где молитва и умонастроение важнее, чем сам по себе результат какого бы то ни было дела, приоритет «внутреннего труда» над «внешним». По словам Татьяны Коваль, «все социальные трудовые проблемы были вне поля зрения Православной Церкви», и лишь в 2000 году наметился сдвиг, обозначенный появлением социальной концепции РПЦ.
