Александр Рябушев
Медведица Маша осталась нести службу у пограничников.
Фото автора
Новый год и Рождество – праздники, насыщенные символикой. Для кого-то это нарядная елочка, кто-то уже перешел на символику китайского гороскопа, празднуя год Обезьяны или Петуха. А для меня лично нет лучшего символа зимы и ее праздников, чем медведь. Обитающий, кстати, во всех российских регионах, кроме родной мне Калининградской области. Впрочем, во времена Бисмарка медведи здесь водились, о чем свидетельствуют изображения на кирпичной кладке самой старой калининградской гостиницы «Москва».
Своего первого в жизни косолапого (не считая посещений зоопарка в детские годы) я встретил на полярной льдине. В Арктику занесла меня юношеская романтика и желание доказать любимой девушке, что готов ради нее хоть до Северного полюса, хоть к северным медведям. Для того чтобы попасть на дрейфующую научно-исследовательскую станцию «Северный полюс-28» помощником повара, пришлось даже пойти в «подмастерья» в красноярский ресторан «Север», окончить месячные курсы «поварят» и сдать всего за месяц тридцать два экзамена и зачета.
Из Калининграда, кстати, я привез на «СП-28» несколько ящиков пива, только что выпущенных на местном пивзаводе. Это дало повод одному из моих приятелей по факультету журналистики написать в заметке, что, мол, я пытался доставить на льдину корову и откармливать ее пивом вместо сена. Не поверите, но в итоге начальника станции Александра Чернышева вызвали на ковер в ЦК ВЛКСМ: станция, мол, комсомольско-молодежная, так что ни грамма ни пива, ни водки, ни – о, ужас! – спирта.
Чернышев перед самым наступлением 1987 года меня назначил Дедом Морозом, а заодно и... Снегурочкой. А так как летчики с военно-транспортного Ил-76 слегка промахнулись, сбрасывая нам груз, пришлось в полярную ночь идти за новогодней елкой, шампанским, пивом и другими подарками на соседнюю льдину. Вот только карабин забыл прихватить. Тут-то мне и повстречался белый медведь-шатун, да еще и весьма сердитый. Озвереешь, когда на тебя среди белого безмолвия падает парашютная платформа с новогодними подарками для полярников.
От этой встречи помню только, что стрелял в косолапого из сигнальной ракетницы, громко кричал и удивительно быстро бежал – хоть нормы ГТО сдавай. Гнался ли за мной медведь, сказать не могу. Только вряд ли, потому что наутро его мертвым нашли полярники одной из метеостанций. А мне за проявленный «героизм» подарили выделанную шкуру.
Жаль только, что дама сердца, к ногам которой я бросил полярный трофей, моего подвига не оценила. Вместе со шкурой выгнала из дома. Трофей я, кстати, по дурости бросил ей в колодец (а так сейчас бродил бы по медвежьей шкуре дома). В общем, не получилось первой любви. Да и со второй как-то неловко, мягко говоря, вышло. И опять из-за мишки. На этот раз, правда, бурого.
Меня как раз после окончания университета в ТАСС пригласили. Но сначала мне предстояло пройти испытательный срок. Нужно было по собственному усмотрению выбрать тему и отправиться в командировку. Так что вместо медового месяца (я к тому времени женился на москвичке) пришлось собираться в дальнюю дорогу. Дело в том, что я выбрал тему борьбы с браконьерством на Енисее и вылетел в Красноярск. Там мне разрешили сопровождать оперативную группу краевой охотинспекции, вылетевшую на вертолете в тайгу.
Первым пунктом, куда мы вылетели, оказался таежный поселок Большая Мурта. Охотинспекторы рассказали, что недавно в Енисее при ледоходе утонула медведица, а четырехмесячного медвежонка спас охотник. И тут мне пришла в голову идея: подарить этого косолапого чешским коллегам из издательства «Панорама», которые в это время сплавлялись на плотах по Енисею. Рассуждал я примерно так: «Медведь – это символ Сибири. Я его подарю чехам, они напишут о моем благородном поступке, в ТАССе об этом узнают и оценят».
Уговорить охотника Ивана Батыева отдать мне Дашу (так прозвали медведицу) удалось с трудом. Но после долгого ночного разговора (который «измерялся» пятью пузырями «Столичной» и полудюжиной пива) хозяин все-таки отдал мне Дашу.
Правда, чехи хоть и извели на Дашу кучу фотопленки, но взять с собой зверя отказались. Мол, им еще сплавляться, сбежит подарок. И посоветовали доставить Дашу в посольство Чехословакии для переправки в пражский зоопарк или цирк. Но до Москвы было четыре тысячи километров...
И преодолели мы их с Дашей не без труда. Во-первых, в Саяногорске Даша подпортила парадный костюм первого секретаря горкома партии. Во-вторых, в Красноярске она сорвала лапой звездочки с погона какого-то полковника внутренних войск. Разъяренный офицер в ответ пригрозил нас обоих расстрелять. В-третьих, в гостиницу нас не пустили: хотя мы оба на грудь, как говорится, не принимали, единственным местом, где нас согласились приютить, оказался местный вытрезвитель. Причем его начальник не только накормил нас, но и предоставил машину для доставки в аэропорт «Емельяново».
В самолете Ил-62 нас определили в хвостовую часть. Когда самолет взлетел, неожиданно выяснилось, что, как говорил Виктор Конецкий, «медведь – не кошка, уважать песочек медведя не научишь». Уже через несколько минут мой костюм (в котором я совсем недавно щеголял на собственной свадьбе) издавал такой запах, что стюардессы в ближайшем салоне перешли к непечатным выражениям. Но кто же знал, что зверь маленький, а «медвежья болезнь» у него большая?
А тут еще Даша со страха стала сосать мой палец и проглотила обручальное кольцо. Ну, думаю, может, выйдет-таки. Ни фига! Видимо, с пищеварением у нее все было в порядке. В общем, так и долетели.
В итоге Даша стала артисткой варьете «Прага». Мой репортаж о встрече с медведицей в сибирской тайге признали на планерке лучшим за неделю. А теща с женой... выгнали из дома, когда я заявился в квартиру все в том же костюме и с маленькой медведицей на руках.
Третий медведь вошел в мою жизнь, когда я побывал в знаменитом Итум-Калинском погранотряде. В горах возле Борзоя на мине подорвалась медведица, а детеныш остался жив. Маша была совсем ручной и ела из одной миски с овчарками.
Правда, командир погранотряда полковник Александр Фархутдинов опасался, что медвежонок, который быстро рос, вскоре станет опасным для личного состава. А в горах, если его отпустить, не выживет. И тогда я предложил отвезти Машу в калининградский зоопарк. Тем более что один из калининградских «единороссов», заместитель губернатора области Александр Торба согласился было профинансировать мероприятие. Видимо, очень хотелось, чтобы живой символ партии власти, да еще спасенный ею от войны, переселился в местный зоопарк.
Но что-то, как говорится, не срослось. Так что осталась Маша «охранять» Аргунское ущелье от непрошеных гостей. А как сложилась в дальнейшем ее судьба, мне, увы, неизвестно...
═
Калининград
