Электронный танк

Только что общался через скайп со своим другом. Он живет в Москве, и мы не виделись уже более десяти лет. У друга ноутбук подключен к Интернету через беспроводной роутер. На мою просьбу показать квартиру, друг берет ноутбук и носит его по комнатам. Моя голова сидит в экране ноутбука и, наверное, походит на голову профессора Доуэля.

Другу со стороны виднее, на что походит моя голова. Тем временем он говорит своим детям: «Поздоровайтесь с дядей Олегом», – затем уносит мою голову и снова ставит ее на стол. На столе лежат наручные часы, металлические с похожим на серебряную гусеницу браслетом. Часы показывают девять вечера. Мы с другом прощаемся взмахом рук и кивком голов до следующего сеанса связи.

Если в Москве еще девять вечера, то в Томске уже полночь. За окном круглая, большая луна. Мне кажется, весь дневной свет собрался и сконцентрировался в этом круге, отступил и занял оборону против сил тьмы. День собрался в луну, уступив место ночи.

В течение нескольких минут смотрю на этот светлый, лунный бастион, затем ложусь спать. Перед тем, как уже полностью залезть в кровать, замечаю черный квадрат экрана ноутбука. Захлопываю его крышку, чтобы спрятать экран: мало ли что… ведь неизвестно, как на него может повлиять луна.

В темной комнате красным огоньком светится только кнопка телевизора. У него тоже черный квадратный экран, но во мне он жуткого ощущения не вызывает – я к нему привык.

Некоторое время концентрируюсь на этой красной кнопочной точке – воображаю, что она и есть мое настоящее «я». Или даже не «я», а то божественное отражение, которое в каждом из нас живет и к себе притягивает, с которым мы все себя идентифицируем и ошибочно принимаем его за собственное «я». На самом же деле мы – всего лишь стаканы с водой, в которых луна отражается. Луна одна – и она не в воде, а на небе. А стаканам кажется, что луна в каждом из них сидит, и они считают себя от этого очень ценными. Стаканы не подозревают, что они всего лишь лунные приемники. Без отражения луны в их воде, какой бы святой она ни была, стаканы быстро потеряют цельное ощущение себя и станут просто наполненными водой емкостями, без ощущения в себе отражения бога-луны, централизующего стакан в себе самом, после чего он в состоянии осознанно сказать «я».

Ложусь спать. Постепенно засыпаю, проваливаюсь и зависаю, словно склонившийся над экраном снов компьютерный игроман. Снился мне танк. Только не я управлял танком, а он мной, заставлял прятаться от него, словно это я был сонным плодом его воображения, а не наоборот. 

Но все по порядку. 

Вначале приснился мне темный мир. Возможно, просто была ночь, и потому все казалось лишенным радостных цветов. Даже не горел хотя бы один-единственный огонек, символизирующий точку опоры и центр мира: бог, забрав краски, покинул этот мир – «я» ушло…

Во сне я брел по ночной городской улице и вдруг увидел, как на достаточно большом расстоянии от меня дорогу пересек огромный, похожий на темный стог сена, танк, из которого горбылем торчал ствол. Почему-то стало понятно, что в танке не было людей. 

Танк являлся совершенно неодушевленным предметом, хоть и двигался – и от этого становилось еще страшнее. Несмотря на свои огромные размеры и, судя по исходящим от него металлическим отблескам, внушительную тяжесть, танк двигался бесшумно, без единого выстрела и лязга, словно идущий в психическую атаку белогвардейский офицер из одного старого известного советского кинофильма.

Металлические браслеты его гусениц, казалось, вот-вот раздавят часы твоей жизни и сломают их стрелки: короткий и длинный мечи часовой и минутной и шпагу секундной. Нет, не смогут часы жизни своей троицей, своими слабыми стрелками противостоять тяжелому браслету надвигающейся на них смерти… А чего танку нас жалеть: он же знает, что человек – это всего лишь стакан с водой да с плавающим в нем лимоном не настоящей, а отраженной луны. Раздави хоть все стаканы – луна от этого не пострадает.

Не имея внутри себя людей с сидевшими в них лунными, божьими отражениями, танк представлял собой жуткое существо. Видимо, им управляли дистанционно через электронику, поэтому нельзя было по нему постучать и попросить пощады. 

Все равно в нем не сидит живой человек, способный даже под таким толстым слоем железного панциря почувствовать боль, сострадание и укол от стрелок часов чужой жизни, и остановить тяжелые браслеты танка перед их хрупким стеклом.

Человек сидел не за рычагами танка, а за экраном где-то далеко от этого места, и все здесь происходящее для него было просто игрой. Возможно, в это время он пил кофе и, не обращая внимания на маячившую на экране мою тень, задав танку курс, вышел на террасу…

Электронный танк являлся абсолютным злом, и я очень обрадовался, когда он скрылся из виду где-то на соседней улице.

Со всех ног я побежал от того места, где орудовал танк, и мчался до тех пор, пока навстречу мне не попался человек. Из тьмы во тьму человек стремился в ту сторону, откуда бежал я, а за ним уже на всех парах мчался страшный танк. Каким-то образом электронный танк оказался впереди и теперь двигался прямо на меня.

Я развернулся и побежал в обратную сторону, вслед за собратом по несчастью. Вскоре мы очутились на каком-то высоком мосту, под которым далеко внизу текла черная река. Человек побежал дальше вдоль моста, а я, не рискнув прыгнуть в реку, спрятался или лучше сказать, просто прижался к ферме моста, решив, что вряд ли электронный танк будет совершать рискованный маневр и разворачиваться в сторону реки. Скорее всего, не останавливаясь, танк поедет по мосту дальше, гоняясь за не свернувшим со своего пути человеком.

И как только показался и начал проезжать мимо меня не содержащий внутри себя лунное отражение электронный танк, я тут же проснулся.

Было еще темно. Только успокоительным богом в кнопке телевизора горела красная точка опоры, которую без труда можно было представить, например, огоньком свечи и вообразить, будто бы ты живешь не в многомерном двадцать первом веке, а в одном-единственном мире, не слышавшем ни о каком электронном танке. 

Живешь не в современном пространстве, к которому добавилась еще одна, виртуальная, ось, способная нас мгновенно переместить в любую точку земного шара. Правильнее выразиться, переместить не нас, а наш похожий на привидение бесплотный отпечаток, словно мы уже умерли и не живем, а в тонком теле повсюду летаем. Летаем и очень хотим попробовать экзотические плоды, но не можем их надкусить, потому что в гостях находимся не мы, а наши отпечатки, не способные своими двухмерными ртами проглотить приготовленный гостеприимными хозяевами объемный трехмерный торт.