Борьба с мировым терроризмом

С виду двор как двор… Фото автора

Январь. После праздников. Подхожу к автомашине, вижу: в левой передней двери внизу небольшой круглый след от пули. Стреляли из пневматики. Сразу вспоминаю жалобу других автомобилистов: следы от выстрелов из пневматического оружия на своих машинах они встречают с осени прошлого года. Люди неоднократно жаловались в полицию, но получали неизменный ответ: из-за незначительности причиненного ущерба в возбуждении уголовного дела отказать.

Почему-то сразу представляются радующиеся бесы: уверенные в своей безнаказанности, они, танцуя, пробегают мимо полицейских.

Вызываю полицию, прошу засвидетельствовать факт причиненного выстрелом ущерба. Приехавший полицейский составляет протокол о происшествии, сразу же оговаривается, что вряд ли стрелка будут разыскивать, у полиции и без этого дел достаточно. Начинаю спорить, заикаясь, доказываю, что попасть новоявленному снайперу в человека – дело случая и времени. Вот когда произойдет данное ЧП, тогда и будем разбираться, резюмирует лейтенант.

Каким-то извилистым зрением снова замечаю чертей: они довольны, поддакивают полицейскому, повторяют «ну конечно, чего здесь такого», хихикают осторожно, стараясь не спугнуть удачу, безнаказанно ретируются с места происшествия…

Пытаюсь не сдаваться и, войдя в образ мужичка с практической смекалкой, быстро понимаю, откуда могли стрелять по моей автомашине. Делюсь своими соображениями с полицейским: понятно, что пули летели с противоположной стороны, там пятиэтажный дом, в нем только один незастекленный балкон: логично предположить, что стреляли оттуда, так как в этом случае, спрятавшись, можно вести огонь по улице из самой квартиры.

Видимо, полицейский не обладает артистическими способностями, поэтому не может войти в образ мужичка с практической смекалкой, не понимает моих доводов, скептически качает головой и советует поставить камеру слежения. На том и расстаемся.

Никто из знакомых не верит, что стрелка найдут. Я вяло с ними спорю. Решаю все равно написать заявление в полицию. Опять мне кажется, что черти укоризненно качают головами, называя меня неприятным и злопамятным человеком. Наперекор им и чтобы повысить шансы на успех, копию своего заявления в районный отдел полиции отправляю еще и начальнику областного УМВД с надеждой, что своими мощными генеральскими звездами он уколет подчиненных и заставит их искать сумасшедшего стрелка. Опять представляются скептически улыбающиеся черти. Они советуют отпустить ситуацию – простить и доказать, что ты поистине русский добрый человек!

Возможно, черти и правы, тем более что с ними где-то и йоги солидарны: плывите по течению жизни, не сопротивляйтесь предначертанному пути и будьте довольны, рыбы покорные. Но нет, я не желал быть рыбой, хотя бы несколько мгновений мне хотелось не быть ею, и я отнес заявление в полицию, а его копию бросил в почтовый ящик областного УМВД для самого главного начальника.

Примерно через неделю пришло письмо: мое заявление будет рассмотрено и о результатах проверки ведомство сообщит в течение 10 дней. Извилистое зрение вновь позволило мне увидеть чертей. Они вальяжно сидели, о чем-то разговаривали и смеялись, не обращая на мою персону никакого внимания. От такой картины я упал духом. День ото дня волна оптимизма неминуемо иссякала и стремительно летела вниз, и я падал вместе с ней в бездну пустоты и неверия, как крышкой больно накрываясь неуклюжим серфингом своего заявления. Нет, ничего не будет…

…а такие страсти творятся. Василий Суриков. Императрица Анна Иоанновна в петергофском «Тампле» стреляет оленей. 1900. Государственный Русский музей

Да и какой из меня серфингист, продолжал размышлять я. Невозможно выпутаться из нитей менталитета, пронизывающих не только российское пространство, но и время. И 100, и 200 лет назад какой-нибудь мелкий кафтан или костюм подавал прошение властному мундиру с просьбой наказать обидевших его хулиганов. Но никак его дело не могло решиться: то веревок для скрепления деловых листов не подвезли, то макательные силы пера иссякли, и надо было ждать подхода новых чернил, а как назло, лошадиный обоз на полпути завалился набок, то еще что-то произошло, как всегда, непредвиденное.

Иногда с рвением снайпера, но только без винтовки, я наблюдал за балконом предполагаемого стрелка. Старый зеленый, без остекления балкон, заваленный грязными кулями. Время от времени на балкон с некоторым трудом выбиралась старушка, копалась в кулях, что-то оттуда доставала и, неся добычу, вновь скрывалась в каменных джунглях малогабаритной хрущевки, как мне представлялось, заваленной старым советским хламом.

Я уже знал, что в этих хрущевских джунглях помимо самого 43-летнего нигде не работающего зверя жили и его родители, старики-пенсионеры. Иногда зверь тоже появлялся на балконе: сгорбленный, худой и неопрятный, в некрасивых старомодных очках. К этому времени мне также было известно, что соседи его не любят: странный тип, развлекающийся в свободное от неработы время тем, что замазывал жевательной резинкой дверные глазки их квартир.

С досадой думаю, что в заявлении в полицию надо было особо подчеркнуть, что в то время, как наша страна активно борется с мировым терроризмом, в ней самой случаются такие неприятные инциденты с доморощенными террористами.

Не буду вдаваться в подробности – только упомяну, что я все-таки уговорил следователя войти в образ практичного мужичка, после чего доложил ему свои соображения насчет предполагаемого стрелка. Смекалисто сверкнув глазками, полицейский пообещал начать проверку именно с этого человека. Снова мысленным взором вижу, как от слов следователя черти притихли и напряглись, внимательно прислушиваясь к нашему со стражем порядка разговору…

Прошло  время, и в один, можно сказать, прекрасный хмурый февральский день я получил официальное письмо из местного УМВД. Черти замерли, а я дрожащими руками вскрыл конверт: «…Опрошенный гр. С. пояснил, что несколько раз с балкона своей квартиры видел, как сосед из окна производил выстрелы из пневматического ружья по автомобилям, припаркованным напротив. Также неоднократно гр. С. слышал звуки от выстрелов из пневматического оружия. После осуществления выстрелов его сосед К. прятался в квартиру. Опрошенная гр. Д. дала аналогичные показания…»

Чувствую, как черти совсем присмирели. Некоторые сидят, повинно опустив головы, самые стойкие встают, включают печку и начинают сушить сухари. Все-таки я настоящий серфингист! Читаю дальше: «Опрошенный гр. К. пояснил, что в августе 2015 года приобрел пневматическую винтовку для того, чтобы стрелять по банкам. Через некоторое время он решил начать стрелять по окнам домов и автомобилям. Однако убойная сила пневматической винтовки его не устраивала, в связи с чем он приобрел усиленные боевые пружины, внес изменения в конструкцию пневматического ружья, чтобы пули могли пробивать стекла автомобилей и домов. В период времени с августа 2015 г. по январь 2016 г. гр. К. периодически выходил с винтовкой на балкон и умышленно, с уверенностью в своей безнаказанности повреждал чужое имущество. Сколько именно автомобилей повредил, он не помнит, марки автомобилей, в которые стрелял, он не запоминал…»

Черти в панике и расстройстве, бормочут: «Да, провинились, простите нас, бес попутал!» Я торжествовал и мнил себя супергероем. Тем более гр. К. как раз был тем самым стрелком, на которого я думал с самого начала! От нахлынувшей радости, словно на большой волне, начинаю подниматься на седьмое небо в рай – серфинг моего заявления не подвел! И вдруг строчки запрыгали в растерявшихся руках: «…отсутствуют признаки состава преступления, предусмотренного ст. 168 УК РФ… Отказать в возбуждении уголовного дела по сообщению о совершении преступления…»

Черти вмиг расправили рога и с гиканьем ринулись вперед. Все было кончено. Может быть, это действительно мелочи по сравнению с мировым терроризмом, с покорной усталостью пойманной в сети менталитета рыбы подумал я.