Женщина, которой все удается

А они смотрятся вместе – "Орфей" и Эвелина!
Фото Kirill Nikitenko.com

Когда-то Эвелина Хромченко заставила о себе говорить как о радиоведущей, потом – как о бизнес-леди и главном редакторе журнала L’Officiel. Больше года она еще и телеведущая Первого канала. И опять – успех.

– Эвелина, передача «Модный приговор» получила приз ТЭФИ-2008 в номинации «Развлекательная программа: образ жизни». Почему вас не было на вручении?

– Я узнала о нашей победе в Милане на показе коллекции Версаче, где была в командировке на Неделе моды. Жалко, что не удалось присутствовать там – это же очень приятно, когда тебя принародно хвалят и награждают. В этом году голосование по тройкам финалистов происходило в гильдиях, победившие определились до церемонии – отчего бы организаторам заранее было их не предупредить, чтобы они скорректировали свои планы и смогли поприсутствовать на этой церемонии?.. Одно дело – лететь наугад, другое дело – менять расписание, потому что у тебя есть уважительная причина. На «Оскаре» же победителей предупреждают, от этого церемония только выигрывает┘ По приезде я сфотографировалась на память с «Орфеем» – не отказала себе в таком удовольствии – это фото опубликовано в ноябрьском номере журнала L’Officiel. Что касается самой награды – я была бы страшно удивлена, если бы «Модный приговор» ее не получил. Я не телевизионный человек и не претендую, но у меня есть глаза: я вижу, что это интересная и нужная передача, и вижу отличный результат – люди, работающие на ней, совершают почти что чудо. Речь не столько о нас троих (условно говоря – судье Зайцеве, адвокате Шараповой и обвинителе Хромченко), сколько об огромной команде, обеспечивающей синхронное вращение механизма, позволяющего делать ежедневную программу. Когда меня в передачу пригласили, я была уверена, что она будет идти раз в неделю.

– Насчет не телевизионного человека вы слегка слукавили. А «Взгляд»?

– Недолгая работа во «Взгляде» в 17 лет – о, это была, что называется, сбыча мечт! К нам на первый курс журфака пришли с предложением посмотреть, как делается самая популярная на тот момент передача. Просто посмотреть – не для моей кипучей натуры, и я, кажется, по собственной инициативе, занялась подготовкой аудитории (то был период освоения телевидением прямого эфира в формате ток-шоу), раскадровкой для ведущих, сама садилась в публику и с умным видом задавала вопросы┘ Кончилось это тем, что мне предложили возглавить молодежную редакцию для 14–17-летних, что не нашло в моей душе отклика. Как это я буду руководить процессом, а не создавать его?! Я хотела творить сама – писать, расследовать, репортерствовать. Я не смогла тогда оценить это фантастическое предложение. К тому же я работала в прямом эфире на радио (и была самой молодой ведущей в стране), что требовало огромной подготовительной предэфирной работы.

– Позвольте, но как же вы все это совмещали с учебой на дневном отделении?

– Очевидным образом в мою пользу работали мои эфиры-публикации, да и ни одного «хвоста» у меня не было: никто меня на факультете не «сыпал», все только помогали. Таким образом, с точки зрения работы пять лет не были пропущены. Не говоря уже о том, что я зарабатывала деньги – убеждена, что детский труд надо эксплуатировать. Позиция «Я учусь, а папа с мамой пусть кормят» представляется мне постыдной.

– Помню, на одной из передач вы очень жестко выговорили девице-героине насчет ее отношения к матери.

– Как раз тот случай. Девица «косила» под эльфа, а стилисты вытащили и показали ее суть – жесткая блондинка с паразитическими наклонностями. За кулисами она им деловым тоном сообщила, что недовольна результатом и будет плакать на подиуме, что и осуществила, а точнее сказать, исполнила. Мать ее вырастила в одиночку, учит в институте, а та из нее сосет деньги на свои причуды вроде эльфийского плаща и лука и еще поплевывает в мамину сторону. Вот я и произнесла свою пламенную речь: заработай и трать по своему усмотрению, а пока не надо забывать, кто тебя содержит, и быть с мамой помягче. Я очень не люблю, когда обижают слабых.

– На передаче нет психолога?

– Нет, с его ролью успешно справляются редакторы, готовящие героиню к эфиру, и Арина Шарапова. Арина на передаче является тем, чем является хорошая жена для мужа и мать для ребенка – тылом и семейной поддержкой: героине спокойно рядом с ней, доверительно, что называется – как за каменной стеной.

– И все же что-то в «Модном приговоре» слегка коробит – принародное обсуждение, как для тебя будет лучше? Некое вмешательство в пространство личной жизни?

– Когда в эфире разных программ обсуждаются человеческие отношения, мне бывает неловко – как перед замочной скважиной. Здесь – другое. Героини великолепно понимают, что их увидят миллионы и что их будут обсуждать в эфире. Они решаются на публичность не просто так – наболело и подспудно есть к тому готовность. Разумеется, не к тому, чтобы получить, как это с прямотой определяет Вячеслав Зайцев, «на халяву» три модных комплекта одежды, а к тому, чтобы кардинально изменить свой облик. И зрителю польза – в его жизни присутствуют схожие проблемы гардероба, он может решить их на примере тех, кто решился выйти под камеры. Не устаю повторять: тело – это геометрическая фигура. Я работаю с данностью: решить вот эту геометрическую задачу, чтобы наиболее выгодно декорировать имеющиеся параметры. Я никогда не скажу: она некрасива, неправильно сложена; я даже частей тела не называю, обходясь метафорами, поскольку моя сверхзадача – ненароком не оскорбить. Не человек для платья, а платье для человека, не вы неправильны – платье подобрано неверно, а ведь его можно просто-напросто сменить. В конце концов героине предлагается только образ, она вольна его принять с восторгом или отвергнуть с негодованием.

– Цитирую вас: «Я – прирожденная волшебница, превращаю лягушку в принцессу, гадкого утенка в лебедя. Главное, чтобы утенок не сопротивлялся» – все-таки утенок сопротивляется?

– Сопротивляется, бывает, но через некоторое время, увидев результат, понимает, как был не прав. Представители моей профессии традиционно волшебники, ведь человек не видит себя со стороны. Это касается многих областей жизни – писателю трудно отредактировать свой текст, а редактору легко, актеру трудно выстроить себе цепочку поведения на сцене, а режиссеру легко и т.д.

– Потрясающе хорош ваш судья – Вячеслав Зайцев. Такого доброжелательного тона, какой он задает в «Модном приговоре», не существует больше во всем телепространстве. Вам комфортно с ним работать?

– Не то слово. И с Вячеславом Зайцевым, и с Ариной Шараповой мне предельно комфортно работать, если можно так выразиться, я чувствую с моими соведущими прямо-таки телепатическую связь. Зайцев не только звезда мирового масштаба – он очень щедр душевно и всегда был человеком настоящим. Он обладает удивительной способностью говорить даже обидные вещи настолько дружески и позитивно, что никто не обижается – все только благодарны. И лет ему не 70, а 17 – это видно по его реакциям, моторике и всему прочему. Просто замечательно, что его пригласили вести «Модный приговор». Страна заслуживает опыта Зайцева, а Зайцев заслуживает аплодисментов страны.

– Как на ваш взгляд, сильно изменились в худшую сторону закулисные телевизионные реалии со времен «Взгляда»?

– Не могу судить про все ТВ, потому что Первый канал – это какие-то специальные телевизионные люди. Отдельные. До прихода туда я неоднократно слышала от многих, что работа на ТВ – тяжелая, условия невыносимые, но я человек непритязательный и не испугалась. И что же? Я никогда в жизни не встречала такой заботы о себе как о работнике до прихода на Первый! Здесь о своих ведущих заботятся, ими интересуются, их ценят, ими дорожат, с ними носятся как с малыми детьми, все время хвалят и кормят конфетами┘ Год прошел, а я все удивляюсь.