Шамсудин Мамаев
Американская авиация приступила к нанесению ударов по боевикам ИГ в районе Кобани, но без наземной операции победы достичь не удастся. Фото Reuters
Семнадцатого сентября, после захвата стратегически важного моста через Евфрат, боевики «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГ) начали стратегическое наступление на курдские территории на севере Сирии и 6 октября, подойдя вплотную к сирийско-турецкой границе, приступили к штурму города Кобани (араб. Айн-эль-Араб), столицы сирийского Курдистана. И уже на следующий день спецпредставитель ООН и ЛАГ по Сирии Стефан де Мистура обратился к мировому сообществу с призывом не допустить падения этого города, неформальной столицы курдского анклава в Сирии, поскольку «мир уже видел, что происходит с городом, захваченным террористической группировкой: погромы, насилия, гуманитарная трагедия. Сегодня нужны конкретные действия. Немедленно».
США более чем в вдвое интенсифицировали воздушную поддержку оборонявшей город курдской пешмерги, однако переломить ситуацию не удалось – город на грани капитуляции, предупредил в этот день международное сообщество президент Турции Реджеб Эрдоган. «Предупреждаю Запад – бомбардировки не дадут решения, если мы не скооперируемся для наземной операции», – сказал он. Однако, когда через два дня Стефан де Мистура публично обратился уже к турецкому правительству с просьбой – весьма необычной для представителя ООН – открыть границу для курдских добровольцев, желающих с оружием в руках прийти на помощь защитникам Кобани, Эрдоган этот призыв проигнорировал. Несмотря даже на то, что турецкий парламент еще 4 октября предоставил ему необходимые полномочия на ведение войны против ИГ на территории Сирии.
Вместо этого турецкая полиция получила приказ открыть огонь по курдским демонстрантам, вышедшим на улицы с требованием помочь защитникам Кобани – в первый же день погибло как минимум 15 человек. «Если курды в Сирии создадут, как в Ираке, свою автономию, то следующими будут турецкие курды и для Турции это страшная угроза. Поэтому /турки/ хотят, чтобы Кобани пал, поскольку это будет большим, большим ударом по сирийским курдам», – объясняет сложившуюся ситуацию Генри Барки, бывший чиновник Госдепа.
Уже более двух лет Дамаск сохраняет контроль над северо-восточной частью страны лишь благодаря поддержке вооруженных групп Рабочей партии Курдистана (РПК) и блокирующейся с ней Партии демократического союза (ПДС). В ночь на 17 марта 2012 года в Камышлы на сирийско-турецкой границе военное руководство РПК официально заключило этот пакт с сирийскими спецслужбами, которые в отместку за поддержку Турцией сирийской оппозиции решили помочь РПК в создании «внутреннего фронта» против Турции.
«Дамаск представляли генералы Джамех Джамех и Мохаммед Ахмед Али, начальник полиции в провинции Дейр эз-Зор. В обмен на акции против целей в Турции и в сирийских лагерях беженцев, используемых для прикрытия работы турецких спецслужб, они обещали РПК бесплатную всестороннюю помощь в приграничных районах с Турцией. В связи с этим Хусейн Фехман, командующий силами РПК, переместился из Ирака в Сирию, в район населенного пункта Раджо, находящегося в 60 км к северо-западу от Алеппо, чтобы лично координировать боевые действия против Турции», – писал в июле 2012 года Сергей Балмасов, сотрудник Института Ближнего Востока АН РФ. И вплоть до сентября этого года эти курдские боевики вполне успешно противостояли ИГ, значительно более надежно защищая свой анклав от исламистских боевиков, чем это сумели сделать сирийская и иракская армия на контролируемых ими территориях.
Однако огромные деньги и тяжелое вооружение, захваченное ИГ летом этого года во время своей мосульской экспедиции, похоже переломили ситуацию: вооруженным «калашами» и архаичными противотанковыми средствами курдским отрядам уже не под силу противостоять куда более многочисленным, чем ранее, бригадам «Исламского государства» с появившимися у них современными, бьющими на 20 км артсистемами, танками и другой бронетехникой. Ибо Анкара уже давно занесла РПК в список террористических организаций и все – Запад, монархии Залива и даже правительство иракского Курдистана – отказывают ее боевикам в помощи оружием. Более того, ни турецкая авиация, ни развернутые вдоль границы турецкие танки не оказывают осажденному Кобани даже огневой поддержки. Еще 11 сентября с.г., на конференции в Джедде, глава МИД Турции Мевлют Кавусоглу отказался подписать общее заявление США и арабских стран о готовности помочь Ираку в его борьбе с ИГ.
В еще большей степени это касается сирийского правительства – Эрдоган исключает даже возможность поиска компромисса с режимом Башира Асада, требуя его смещения. И он готов поддержать Кобани наземной операцией лишь при условии выполнения Соединенными Штатами и коалицией трех обязательных условий: создания в приграничной с Турцией сирийской территории пограничной буферной зоны для сирийских беженцев, введения бесполетной зоны над всей территорией страны для поддержки «умеренной» сирийской оппозиции, вооружения и обучения отрядов этой оппозиции для борьбы с ИГ и сирийским режимом. В результате, понимая, что исполнение подобного ультиматума неизбежно приведет как к боестолкновениям с сирийской авиацией и средствами ПВО, так и к прямому политическому конфликту с Ираном, Россией и Китаем, Вашингтон скрепя сердце решил пожертвовать Кобани – трудно как-то иначе интерпретировать заявление госсекретаря США Джона Керри от 13 октября с.г., где он через четыре дня после переговоров в Турции спецпредставителя президента США по борьбе с ИГ генерала Джона Аллена с премьер-министром Давутоглу говорит о том, что «Кобани – это всего лишь одна из общин, то, что происходит, там является трагедией, мы не преуменьшаем этого. Но Кобани не определяет стратегию коалиции, мы должны в первую очередь сфокусироваться на Ираке. Потребуется время, чтобы восстановить мораль и способности иракской армии. Такова сегодняшняя стратегия».
МИНИМАЛИЗМ КАК СТРАТЕГИЯ ВОЙНЫ
«Мы не намерены посылать американские войска оккупировать иностранные земли. Вместо этого мы будем поддерживать иракцев и сирийцев, сражающихся за восстановление своих сообществ. Мы будем использовать нашу военную мощь в операциях по нанесению авиаударов, чтобы отбросить ИГ. Мы будем готовить и снабжать силы, которые сражаются с террористами на земле», – изложил свой план ГА ООН президент США Барак Обама. В Пентагоне планируют, что эта кампания будет длиться не менее 36 месяцев и будет состоять из трех стадий, уточняет газета New York Times.
Уже начавшаяся первая стадия заключается в нанесении авиаударов по силам террористов для защиты этнических и религиозных меньшинств. Вторая стадия начнется после того, как Ирак сформирует более стабильное правительство, и будет направлена на подготовку иракских и курдских вооруженных сил, а также, возможно, представителей суннитских племен. Третья, самая политически неоднозначная стадия предполагает уничтожение армии боевиков ИГ в их убежище в Сирии, и с большой долей вероятности будет реализовываться следующей администрацией после ухода Обамы. Из этого описания видно, что на деле падение Кобани очень плохо вписывается даже в ту самую американскую стратегию, на которую ссылается Джон Керри, поскольку на деле это будет означать полную ликвидацию курдской автономии в Сирии боевиками ИГ и, следовательно, полный провал первой фазы американского плана по защите этнических меньшинств в Сирии – курды являются здесь крупнейшим этническим меньшинством.
Причина назревающего поражения хорошо известна Пентагону. «У нас нет сейчас в Сирии эффективного, способного и желающего нам помочь партнера на земле. Одними авиаударами мы не спасем Кобани», – заявил уже через день после начала штурма исламистами этого города споукмен Пентагона вице-адмирал Джон Кирби. В то время как глава Объединенного комитета начальников ВС США генерал Мартин заявил еще в сентябре, что помимо авианалетов необходимо еще и «политическое решение» на проведение наземной операции на территории Сирии и Ирака. В первой, по его оценкам, потребуется порядка 15 тыс. бойцов сирийской оппозиции, при том что США готовы обучить и вооружить сейчас лишь около 5 тыс. Другими словам, для проведения наземной операции генералу будет недостаточно боевиков из Свободной Сирийской армии (ССА) – потребуются также боевики-исламисты. При этом, учитывая, что, по оценкам ЦРУ, ИГ имеет сейчас в своем распоряжении свыше 30 тыс. боевиков, запрос этот явно не чрезмерный.
Проблема в другом и носит ярко выраженный политический характер – опыт поддержки исламистов Ливии и Сирии наглядно продемонстрировал Вашингтону, с каким презрением третируют они интересы своих американских союзников после одержанной победы. Поэтому США не станут вмешиваться в сирийский конфликт и вводить здесь режим бесполетной зоны, заявил 19 августа прошлого года, за два дня до «химического» теракта в Дамаске, в письме конгрессмену-республиканцу Элиоту Энгелю, предложившему нанести удары крылатыми ракетами по сирийским авиабазам, сам генерал Мартин Демпси. И вот теперь, напуганный мосульским рейдом ИГ, Барак Обама запросил и получил от Конгресса 500 млн долл. на обучение и вооружение для борьбы с ним тех самых сирийских повстанцев, которым он не доверяет. Хотя только что президент Турции Реджеб Эрдоган, будучи сам убежденным исламистом из «Мусульманского братства» и к тому же спонсором ССА, демонстративным образом проигнорировал желание Вашингтона оказать помощь сирийским курдам и отказался воевать с ИГ, пока над Сирией не создадут беспилотной зоны – можно подумать у террористов есть самолеты.
При этом ситуация в Сирии хотя и сложная, но отнюдь не безнадежная. В отличие от Ирака сирийская армия – в союзе с собственной и шиитской милицией – вполне боеспособна и вплоть до этого лета достаточно успешно противостояла ИГ. Более того, не далее как в январе против последней взбунтовались даже джихадистские группы Алеппо – они создали новую коалицию Jaish al-Mujahidin и с боями вышвырнули ИГ из этого города. Поводом стало убийство боевиками ИГ двух полевых командиров из других отрядов, но общее раздражение сирийской оппозиции против жестокостей и бесцеремонности международных террористов из этой бывшей иракской «Аль-Каиды» нарастало давно. И если бы две эти группировки объединили свои усилия против ИГ, то с последней было бы покончено еще тогда – как раз в это время, на конференции Женева-2, глава МИД Сирии Валид Муаллем предложил оппозиции сделать главным пунктом повестки дня как раз вопрос о заключении перемирия и координации боевых действий правительственных войск и повстанцев против «Аль-Каиды».
Однако представители ССА – исламисты на конференцию вообще не приехали – это предложение немедленно отвергли: для нее, как и для турецкого президента Реджепа Эрдогана, свержение режима Башара Асада есть задача куда более приоритетная и важная, чем сотрудничество против ИГ. В результате за пределами города Jaish al-Mujahidin воевать не стала и теперь, поднабравшись в Ираке вооружения и новых бойцов, ИГ вновь нависает над Алеппо. И теперь, зажатая между правительственными силами в самом городе и частями ИГ, подпирающими город с востока, повстанческая коалиция «умеренных» джихадистов оказалась в ситуации более опасной, чем когда-либо с начала битвы за Алеппо. Ибо прощать врага ИГ не умеет, а после успешной летней экспедиции в Мосул его мощь заметно возросла – об этом говорит как июльский разгром сирийских войск в Деир аль-Зуре, где оно захватило крупнейшие нефтяные поля, так и успех его наступления против курдской пешмерги на севере страны.
Вообще события арабской весны наглядно продемонстрировали, что давно замеченная неэффективность арабских армий в сражениях с европейски организованными армиями проявляется ничуть не с меньшей силой также в их сражениях с идеологически мотивированными исламскими боевиками. Лишившись авиаподдержки, ливийская армия не смогла противостоять атакам джихадистов и племенного ополчения. Сирийская армия, имея явное превосходство в тяжелом вооружении и авиаподдержку, тем не менее уступила джихадистам большую часть своей страны, пока не получила помощь от боевиков шиитской «Хезболлах». Пятидесятитысячная иракская группировка в Мосуле бежала перед племенным ополчением и несколькими тысячами боевиков ИГ.
Причина подобной неэффективности в том, что офицерский состав арабских армий, как правило, сильно коррумпирован, а личный состав внутренне расколот по этническому или религиозному принципу. Это можно наглядно продемонстрировать на примере краха иракской армии, на создание которой американцы потратили свыше 25 млрд долл. То, что списочная численность – 900 тыс. человек – является откровенным пузырем, который искусственно и с восточным размахом «раздувался» иракскими командирами за счет «мертвых душ» хорошо известным нам чичиковским способом, является секретом Полишинеля. Моральный же дух и боеспособность ее «живых душ» были подорваны и коррумпированностью офицерского состава, и суннитско-шиитским расколом внутри ее рядов – в принципе секрет победы боевиков ИГ на суннитских территориях Ирака над этой армией мало чем отличается от секрета победы донбасских ополченцев над ВСУ.
«Как пойдут дела в Алеппо, так пойдут дела и в Сирии. Вооруженные фракции оппозиции в этом городе являются одними из самых мощных и популярных в стране. А территории, контролируемые ими в городе и вокруг него, остаются самыми ценными активами из все сокращающихся владений оппозиции. В то время как их расположение вблизи турецкой границы облегчает коммуникации и снабжение. Этот город является ключом как к военному выживанию основной части оппозиции, так и к поддержанию ее морального духа. Ставкой в битве за Алеппо является не победа режима, а поражение сирийской оппозиции. Если это произойдет, то неизбежно окрепнет ИГ, который поглотит ее остатки. Статус-кво ведет к катастрофе – Сирия скользит к бесконечной войне между автократичным /алавитским/ режимом и еще более автократичной /суннитской/ группировкой», – вот главная мысль последнего, сентябрьского доклада Международной кризисной группы по Сирии. Его рекомендации: одними авиаударами многого не достигнуть, они должны быть встроены в общую стратегию.
Минималистская стратегия может заключаться в немедленной помощи повстанческой коалиции деньгами и оружием, однако подобные действия могут в лучшем случае лишь спасти коалицию от поражения, но они не приведут ее к победе над ИГ. Оптимальной же стратегией для разгрома «Исламского государства» в Сирии является немедленное заключение «локального перемирия» между правительственными войсками и повстанцами в Алеппо, чтобы позволить последним бросить уже при поддержке авиации против ИГ все свои силы.
При этом оптимальный вариант МКГ сочла крайне маловероятным, и действительно Вашингтону даже сейчас не пришло в голову сделать предложение Дамаску о сотрудничестве. Так что никакое, даже «локальное», перемирие в Алеппо сейчас невозможно, и в результате своими бомбардировками позиций ИГ и вооружением «умеренной оппозиции» Барак Обама реализует здесь не оптимальную, а «минималистскую» стратегию МКГ – стратегию, которая, по мнению ее экспертов, может обеспечить в лучшем случае продолжение «бесконечной войны между автократичным /алавитским/ режимом и еще более автократичной /суннитской/ группировкой». Ну а в худшем – такое же падение Алеппо, как и Кобани.
Дарья Гармоненко